Блащишин О.И.

Н.Я.Данилевский – философ истории,
предтеча цивилизационного подхода
к анализу всемирной истории

Стаття кандидата філософських наук, доцента кафедри філософії ДонНТУ Блащишина О.І. розкриває сутність концепції культурно-історичних типів М.Я.Данилевського і характеризує основні закони історичного розвитку.

Проблема исторических судеб человечества привлекает исследователей своей загадочностью, неизвестностью, даёт возможность для широкого диапазона и полёта мысли. А с учетом того обстоятельства, что человечество находится внутри незавершённого и к тому же уникального процесса развития, полемика вокруг данной проблемы, видимо, никогда не прекратится.

Так, известный советский востоковед академик Н.И.Конрад полагал идейную борьбу с европоцентризмом «одной из самых важных в наше время задач науки о человеке и обществе» [5, с.30] справедливо отмечая, что «при всякой попытке осмыслить исторический процесс неизбежно встаёт вопрос: имеет ли этот процесс вообще какой-либо смысл, имеет ли он хотя бы какую-то направленность? В зависимости от ответа возникают две концепции философии истории: смысла никакого нет, есть только бесконечное повторение одного и того же; смысл есть, и история есть непрерывное поступательное движение. Наиболее яркое выражение первой концепции – теория круговорота, второй – теория прогресса» [5, с.276-277].

Одним из наиболее ярких и своеобразных представителей теории круговорота, локальных цивилизаций или культурно-исторических типов является самобытный русский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский, который дал этому идеалистическому направлению новое качественное осмысление, получившее своё дальнейшее развитие уже в XX столетии. Группировка исторических явлений по культурно-историческим типам позволяла по-новому взглянуть на историю и реальности современного мира, обнаружить тенденции, ускользавшие от внимания современных ему мыслителей, подвергнуть критике прямолинейно-утопические теории.

Учёным был разработан понятийный аппарат (культурно-исторический тип, цивилизация, прогресс, застой, самобытность, преемственность, заимствование, европейничанье), который активно используется не только в философии истории, но и в политологии, социологии, культурологии и т.д. Им была предпринята попытка поднять отдельные проблемы от практической фиксации до философского уровня абстрагирования, осмысления их значения и практической реализации.

Целью данной статьи есть определение роли социально-философских идей Н.Я.Данилевского, сформировавших концепцию культурно-исторических типов, и являющихся предтечей цивилизационного подхода к анализу всемирной истории и их значения в мировой философии.

При жизни Данилевского его теория (естественная система развития исторического процесса, как характеризовал её сам ученый) была принимаема достаточно узким крутом интеллектуалов в России и очень мало известна за рубежом. Когда, спустя почти 50 лет после первой публикации работы Н.Я.Данилевского «Россия и Европа», аналогичная концепция развития была сформулирована немецким философом-интуитивистом О.Шпенглером, о новом взгляде на историю стали говорить как о «коперниковом перевороте» в обществознании. Причина этого заключалась вовсе не в более продуманной аргументации О.Шпенглером данной концепции, а в переменах в общественной психологии и в общественном сознании, вызванных первой мировой войной.

Концепция поступательности исторического развития стала в тех условиях многим казаться искусственной теоретической схемой, а отвергавшая идею общественного прогресса социальная философия О.Шпенглера – правильно объясняющей современный ход исторического развития.

Однако, духовные «построения» русского мыслителя выгодно отличались от идей немецкого философа своим оптимизмом, верой в будущее. В категориально-философском смысле идея будущего Н.Я.Данилевским строго не обозначена, как, например, у Шпенглера, но вся концепция «России и Европы» раскрывает именно будущее. Автор считал такой подход очевидным не только для учёных-исследователей, но и для каждого подписчика почвеннического журнала «Заря». Данилевский подчеркивал: «Всечеловеческая цивилизация – идеал, достижимый последовательным или совместным развитием всех культурно-исторических типов, своеобразною деятельностью которых проявляется историческая жизнь человечества в прошедшем, настоящем и будущем» [4, с.124]. Именно теория культурно-исторических типов является для Данилевского «катализатором» оценки, осмысления истории человечества, «гадательного» пророчества будущего, а универсальной она является ввиду единой «основы» построения – культуры.

С другой стороны, по мнению автора, «всечеловеческое состоит из совокупности всего народного» [4, с.123]. Данилевский чаще всего употребляет в тексте следующую терминологию: будущее, будущность, надежда, судьба, своя идея, новая цивилизация и т.д., не давая им строгих определений, полагая, что и так понятен смысл. Поэтому из рассуждений автора, на наш взгляд, будущее представляется: с одной стороны, в теоретическом плане, как последовательная смена одного культурно-исторического типа (типов) другим (другими), отличающимися от предшественников развитием своей, своеобразной стороны, только ему присущей в полной степени, с увеличивающимся количеством сторон культурной деятельности (например, деятельность религиозная – еврейский тип, собственно культурная – тип эллинский, деятельность политическая – тип римский, общественно-экономическая – европейский тип; в будущем все четыре стороны культурной деятельности разовьются, по Данилевскому, в славянском культурно-историческом типе). С другой стороны, в прагматическом плане, конкретная сторона реализации потенции славянской культуры в виде всеславянской федерации независимых, равноправных государств, объединяющим, связующим эти «конструкции» элементом у Данилевского является «высшая» идея.

Русский мыслитель создал своеобразную теорию «органического развития» наций и народностей мира, в которой воплотил свои надежды о возрождении России.

Деление истории на древнюю, среднюю и новую, считает Данилевский, даже с прибавлением древнейшей и новейшей, или деление только по степеням развития, – не исчерпывает всего её «богатого содержания». «Формулы исторической жизни человечества, как формы человеческого искусства (стили архитектуры, школы живописи), как формы языков (односложные, приставочные, сгибающиеся), как проявления духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты (которые вполне самостоятельны и не могут же почитаться один развитием другого), не только изменяются и совершенствуются повозрастно, но ещё и разнообразятся по культурно-историческим типам» [4, с.881].

Н.Я.Данилевский выводит критическую оценку общепринятой европоцентристской схемы науки всемирной истории и подходит к обобщению, что только внутри одного и того же типа или цивилизации, можно отличать те формы исторического движения, которые обозначаются, как древняя, средняя и новая история. Это деление есть только подчиненное, главное же должно состоять в отличии культурно-исторических типов.

Такой подход к построению исторического процесса, по мнению Данилевского, позволяет видеть, что как в разнообразии типов растений и животных проявляется все разнообразие природы, так в разнообразии типов культурных «сказывается все богатство человеческого духа». Таким образом, естественная система истории должна заключаться в различии культурно-исторических типов развития как главного основания её делений от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться [4, с.91].

В хронологическом порядке ученый выделяет следующие культурно-исторические типы или цивилизации: египетский, китайский, ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, германо-романский или европейский. По мнению автора, к ним можно ещё отнести два американских типа: мексиканский и перуанский, погибшие насильственною смертью и не успевшие совершить своего развития.

Только народы, составляющие эти культурно-исторические типы, по мнению Данилевского, были положительными деятелями в истории человечества. Каждый из них развивал самостоятельным путём то «начало», заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенных – внешних условиях жизни, в которые он был поставлен, и этим вносил свой вклад в «общую сокровищницу».

Среди культурно-исторических типов автор различает типы уединённые – от типов или цивилизаций преемственных, плоды деятельности которых передавались от одного к другому, как материалы для питания, или как удобрение (то есть обогащение разными усвояемыми, ассимилирующими веществами той почвы, на которой должен был развиваться последующий тип). Такими преемственными типами у Данилевского были: египетский, ассирийско-вавилонский, греческий, римский, еврейский и германо-романский или европейский.

Ни один из культурно-исторических типов «не одарен привилегией» бесконечного прогресса, а каждый народ «изживается». В таком случае, считает Данилевский, результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую и получивших «сверхъестественный дар христианства», должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, к которым он относил китайскую и индийскую.

В этом Данилевский видит самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя. Однако, и эти «уединенные» культурно-исторические типы развивали такие стороны жизни, которые не были в той же мере свойственны их «более счастливым соперникам», и тем содействовали «многосторонности проявлений человеческого духа, в чём собственно и заключается прогресс» [4, с.92].

Но и эти культурно-исторические типы, выделенные автором, не исчерпывают всего «круга её явлений». Кроме «положительно-деятельных» культурных типов или самобытных цивилизаций, есть ещё временно появляющиеся «феномены, смущающие современников», как гунны, монголы, турки, которые совершают «разрушительный подвиг», скрываясь затем в «прежнее ничтожество». Данилевский называет их отрицательными деятелями человечества, отмечая, что иногда и «зиждительная и разрушительная роль» попадают одному и тому же племени.

Ещё Данилевский выделяет племена, на долю которых выпадает лишь роль «этнографического» материала ввиду прекращения самобытности в ранний период их развития. По мнению автора, они есть как бы «неорганическое вещество», входящее в состав исторических организмов – культурно-исторических типов. Они увеличивают собою «разнообразие и богатство» их, но сами не «достигают исторической индивидуальности». Такими племенами были финские и другие, значение которых ещё меньшее.

Итак, считает учёный, в историческом процессе народу может быть предоставлена лишь одна из трёх «ролей»: положительная (самобытная деятельность культурно-исторического типа), разрушительная (предать смерти «дряхлые», агонизирующие цивилизации), служение чужим целям в качестве этнографического материала.

Данилевский полагал, что культурно-исторические типы имеют и общие черты, обобщения, которые можно считать законами культурно-исторического движения и, подчеркнём, которые, «будучи выводами из прошедшего», могут служить и «нормою для будущего». Он пишет: «Если группировка исторических явлений по культурно-историческим типам действительно соответствует требованиям естественной системы в применении к истории, то такие общие выводы, такие обобщения непременно должны, так сказать, сами собою оказаться» [4, с.94].

Таких законов Данилевский формулирует пять. Он выделяет в них следующие главные моменты: первое – самобытный культурный тип составляет «всякое племя или семейство народов» с общим языком общения; второе – самобытный культурно-исторический тип может развиваться только при наличии политической независимости; третье – начала цивилизации одного культурного типа не передаются народам другого типа. А каждый тип вырабатывает их для себя сам, при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций; четвёртое – культурно-исторический тип, цивилизация достигают «полноты, разнообразия и богатства», когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, объединённые политической системой государств; пятое – период роста культурно-исторических типов неопределенно продолжителен, но период «цветения и плодоношения» короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу.

Одной из наиболее интересных проблем, разрабатываемых Данилевским, была проблема форм культурного взаимодействия наций, влияния их друг на друга.

По Данилевскому, вся история доказывает, что цивилизация не передаётся от одного культурного типа другому, но из этого не следует, что они остаются без всякого воздействия друг на друга. Цивилизации, вне всякого сомнения, вступают между собой в контакт, но, что весьма существенно, «они чаще, всего обладают разными потенциальными силами» [6, с.587], а отсюда и «своеобразие» связи. Самый простейший способ такого влияния есть «пересадка» с одного места на другое через «колонизацию». Таким образом, финикийцы передали свою цивилизацию Карфагену, греки – Южной Италии и Сицилии, англичане – Северной Америке и Австралии.

Другая форма передачи цивилизации есть «прививка». Как отмечает Данилевский, обыкновенно под ней понимают передачу цивилизации. Однако, у неё есть свои особенности. Например, почка, вставленная в разрез древесной коры, или черенок, прикреплённый к свежему срезу ствола, нисколько не изменяют характера растения, к которому привиты. Дичек остаётся по-прежнему дичком, яблоня – яблоней, груша – грушей. Привитая почка или черенок также сохраняют свою природу, только черпают нужные им для роста и развития соки, пользуясь тем растением, к которому привиты, и перерабатывают их соответственно своему специфическому формационному или образовательному началу. Вот в чём истинный смысл «прививки», считает Данилевский.

Таким «греческим черенком или глазком» была Александрия на «египетском дереве». Точно также «привил» Цезарь римскую культуру к кельтскому корню. Данилевский особо подчёркивает, что надо быть глубоко убежденным в «негодности» самого дерева, прежде, чем решаться на подобную «операцию», обращающую его в «средство для чужой цели». По мнению Данилевского, «прививка» не приносит пользы тому, к чему прививается, ни в физиологическом, ни в культурно-историческом плане.

Данилевский выделяет ещё один способ «воздействия» цивилизации на цивилизацию, сравнивая его влияние с воздействием «почвенного удобрения на растительный организм» или, что то же самое, «влиянию улучшенного питания на организм животного». По его мнению, таким образом Египет и Финикия воздействовали на Грецию, Греция – на Рим, Рим и Греция – на германо-романскую Европу. «Только при таком свободном отношении народов одного типа к результатам деятельности другого, когда первый сохраняет своё политическое и общественное устройство, свой быт и нравы, свои религиозные воззрения, свой склад мысли и чувств, как единственно ему свойственные, одним словом – сохраняют всю свою самобытность, –может быть истинно плодотворно воздействие завершённой _;или более развитой цивилизации на вновь возникающую» [4, с. 105].

При таких условиях, считает Данилевский, народы иного культурного типа могут и должны знакомиться с результатами чужого опыта, «принимая и прикладывая к себе» из него то, что стоит вне сферы народности, т.е. выводы и методы положительной науки, технические приёмы и усовершенствования искусств и промышленности. Всё же остальное, в особенности, относящееся «до познания человека и общества, а тем более до практического применения этого познания», не может быть «предметом заимствования», а может быть только «принимаемо к сведению». По мнению Данилевского: «чуждая цивилизация не могла иметь в виду чуждых ей общественных начал, и что, следовательно, решение их было только частное, только её одну, более или менее удовлетворяющее, а не общеприменимое» [4, с.105].

Учёный отвергает как несостоятельное деление народов на высшие и низшие на основании физиологических признаков, приводящее к превознесению «арийского племени». Данилевский обратил внимание на неоднозначность процесса культурно-исторической преемственности, сформулировав идею о недопустимости насильственной аккультурации.

Комментируя четвёртый закон, автор обосновывает свой подход о необходимости для цивилизации (понимая под ней раскрытие начал, лежащих в особенностях духовной природы народов, составляющих культурно-исторический тип) «разнообразия» народностей, входящих в её состав. Самые богатые, полноценные цивилизации из всех существовавших на земле принадлежали греческому и европейскому мирам. Они состояли из более или менее самостоятельных политических единиц, из которых каждая могла свободно развивать и свои особенности.

Остальные культурно-исторические типы были лишены такого «оживляющего» разнообразия и оказались несравненно «беднее» в своих результатах. Такое разнообразие состава есть одно из условий полноты жизни и развития культурно-исторического типа. Разнообразие, по мнению Данилевского, не может искусственно создаваться, где нет для него этнографической основы, но без сомнения необходимо для правильного развития культурно-исторического типа, где он имеет по «природе своей этот сложный характер». Напрашивается вопрос: где же проходит настоящая черта между требованиями национального единства, обеспечивающего политическую силу и внешнюю независимость?

По мнению Данилевского, эта «граница» проведена природою: «Народ, говорящий языком, коего отдельные наречия и говоры столь близки между собою, что в практической жизни, общественной, торговой, политической, не представляют затруднения к взаимному пониманию, должен составлять и одно политическое целое» [4, с.107]. Например, народы русской, малорусский и белорусский, также, как и народ немецкий, несмотря на различия в наречиях верхне- и нижне-немецком, должны составлять «самостоятельные однородные политические целые, называемые государствами» [4, с.107].

Народы, говорящие на разных языках, но принадлежащие к одному лингвинистическому типу, - должны, считает учёный, предпочитать «слиянию в одно государственное целое, лишающее культурную жизнь разнообразия», менее тесную связь, которая может быть в виде «правильной федерации», или даже только в форме политической системы.

Пятый закон культурно-исторического движения состоит в том, что период цивилизации каждого типа сравнительно очень короток, истощает его силы, и вторично не возвращается. Под периодом цивилизации, Данилевский определяет «...время, в течение которого народы, составляющие тип, – вышли из бессознательной, чисто этнографической формы быта (что собственно должно соответствовать так называемой древней истории), создав, укрепив и оградив своё внешнее существование, как самобытных политических единиц (что собственно составляет содержание всякой средней истории), – проявляют преимущественно свою духовную деятельность во всех тех направлениях, для которых есть залог в их духовной природе, не только в отношении науки и искусства, но и в практическом осуществлении своих идеалов правды, свободы, общественного благоустройства и личного благосостояния. Оканчивается же этот период тем временем, когда иссякает творческая деятельность в народах известного типа...» [4, с.111-112].

Период цивилизации у народов, как правило, краток, исчисляется несколькими столетиями. У евреев и греков он длился от пяти до шести столетий. А время индийской цивилизации продолжалось всего не более нескольких столетий.

Если период цивилизации столь краток, то предшествующие ему, особенно древний или этнографический период, начинающийся с момента выделения культурно-исторического племени от родственных с ним племён, бывает весьма длительным. Нередко он исчисляется тысячелетиями, в котором и накапливается тот запас сил, энергии для будущей активной и сознательной деятельности, закладываются особенности в складе ума, чувств и воли, которые составляют всю «оригинальность племени», налагают на него «печать особого общечеловеческого развития» и дают ему способность к «самобытной деятельности», – без чего, как считает Данилевский, «племя было бы общим местом, бесполезным, лишним, напрасным историческим плеоназмом в ряду других племен человеческих» [4, с.112].

Автор выделяет и «племенные особенности»: оригинальность языка (он вырабатывается в этот длинный период времени), мифическое мировоззрение, эпические предания, основные формы быта, в которых и проявляется именно самобытность данного исторического племени.

Если этнографический период есть время собирания, время «заготовления запаса» для будущей деятельности, то период цивилизации есть время растраты, как подчёркивает Данилевский, «растраты полезной, благотворной, составляющей цель самого собирания», и, как бы ни был богат запас сил, он должен быть израсходован. Каждая особенность в направлении «племени», культурного типа, проявляя себя, должна достигнуть своего предела, «далее которого идти уже нельзя», или, по крайней мере, дальнейшее поступательное движение становится уже медленным и ограничивается одними «частными приобретениями и усовершенствованиями». В таком случае происходит застой в жизни, прогресс останавливается, «ибо бесконечное развитие, бесконечный процесс в одном и том же направлении (а ещё более – во всех направлениях разом) есть очевидная невозможность» [4, с.113].

В связи с этим отметим, что в европейской философии истории второй половины XIX века существовало несколько основных представлений о развитии всемирной истории общего характера. К ним можно отнести гегельянскую, позитивистскую и марксистскую концепции построения всемирной истории.

И марксистская, и гегелевская теории исторического процесса, равно как и позитивистская теории либерального прогресса, и дарвинизм в биологии могут быть со всей определённостью отнесены к эволюционно-стадиальным теориям линейного развития.

Вообще, казуальность понятия о линейном историческом времени и прогрессе (как движении из мифического прошлого через современность в мифическое будущее), равно как универсализм (приоритет общих законов над единичными фактами) и рационализм (объяснение событий разумными причинами) относятся к фундаментальным компонентам европейского гуманитарного знания XIX века, являясь продолжением эллинской и иудеохристианской традиций.

Именно Н.Я.Данилевский в России, а параллельно с ним Ф.Ницше и А.Шопенгауэр в Германии, первыми посягнули на незыблемые, казалось бы, постулаты об однолинейности исторического времени и прогресса.

Н.Я.Данилевский очень нестандартно подошёл к разработке данной проблематики, внеся в неё свежую струю. В качестве исходного момента своих теоретических построений он взял реальную философско-историческую проблему разнообразия культур и различий в их внутреннем содержании. В «России и Европе» он формулирует положение или теорию о культурно-исторических типах, посредством чего опровергается единая нить в развитии человечества, подход к истории, как прогрессу некоего общего разума, единой общей цивилизации, характерной для философско-исторической школы Шеллинга-Гегеля, а затем и социологов-позитивистов и марксистов.

В отличие от всех них, по Данилевському, сущность исторического процесса состоит в том, что народы, способные сложиться в культурно-исторический тип, последовательно выходят на арену истории, развивая в возможно высшей степени особенности своей духовной природы, а затем изнашиваются, уступают место новому культурно-историческому типу.

Каждый культурно-исторический тип в какой-то степени односторонен, и поэтому было бы величайшим несчастьем для человечества, если бы установилась гегемония какого-нибудь из них. «Общечеловеческая» цивилизация была бы гибелью для человечества, если бы была возможна, но Данилевский отрицает её, считая идеалом цивилизацию «всечеловеческую», представляющую совокупность последовательно сменяющих друг друга культурно-исторических типов.

Задачу человечества Данилевский видел ни в чём другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально (в возможности, в потенции) в идее человечества [4, с.121]. Эта мысль автора не потеряла своего значения и сегодня.

Ученый формулирует свое афористическое положение поливариантного развития истории, которое по причине обманчивой простоты, не всеми исследователями было адекватно осмыслено и понято: «Прогресс состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях», «...стремиться к другим целям» [4, с.115, 426].

Выводы:

1) В целом, Данилевским была предпринята достаточно плодотворная для своего времени попытка по-новому объяснить ход всемирной истории, её «картину», взяв за основу реальную проблему генезиса культур, выразив её в своеобразном, самобытном построении – теории культурно-исторических типов. Значение её несомненно. Данилевский фактически обосновывает плюралистический характер всемирной истории через концепцию плюрализма культур. Проблема, которую анализировал автор «России и Европы» далеко не так проста и очевидна, как может показаться вначале. Её решение пытались найти и мыслители древности, и средних веков, и нового времени. Среди них: Аристотель, Полибий, Сим Цянь, Ибн Хальдун, Вико, Макиавелли, Кампанелла. Фурье, Гердер, Ортега-и-Гассет, Рассел, Гумилев и другие, подтверждая истину, что невозможно создать «единую схему, внутри которой все исторические факты были бы приведены в строгий порядок..., такая схема не может охватить весь обозримый мир» [6, с. 225].

2) Важным представляется и то, что Данилевский допускает наличие преемственности между культурами, т.е. выходит за пределы «круга», замкнутости, ограниченности. Историческую миссию каждого народа Н.Я.Данилевский видел в его вкладе в сокровищницу мировой культуры. Представляется, что здесь Данилевский поднял весьма существенную проблему. Все народы творят историю, но это не механическая сумма цінностей, и вклад у всех народов разный.

3) Теорию культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского можно рассматривать как достаточно оригинальный, неординарный поиск универсальной идеалистической концепции развития народов, человечества, Европы, мира и, естественно, России.

4) Данилевский опровергает существовавшие мнения о правомерности представления и понимания процесса развития человечества как единого прямолинейного движения по восходящей, о цивилизации как едином и единичном процессе.

По нашему мнению, важнейшая заслуга Данилевского как раз и состоит в развенчивании линейного прогресса и в «децентрализации» культуры, так как центры культурно-исторического развития смещаются постоянно, в отрицании постоянного, абсолютного примата какой-либо культуры над другими. Единственно возможный и объективный путь культурно-исторического и социо-культурного развития – не линейный прогресс, а прогресс в глубинах «собственного поля действия», т.е. самобытности, самоопределённости, самотождественности каждого народа и каждой нации, с одновременным освоением всего богатства, выработанного всеми народами за всю историю их существования.

Принципиальным является и утверждение Данилевского, что начала, лежащие в народе одного культурно-исторического типа, не могут быть заменены началами другого культурно-исторического типа без разрушения самобытного характера самой культуры. Каждый народ, каждая культура должны развиваться в соответствии со своими началами.

Право каждого народа на культурно-историческую самобытность реализуется только при условии многообразия культурно-исторических типов. Ни один из них нельзя ни принизить, ни отрицать. Безусловное многообразие культурно-исторических типов предполагает их относительное единство, но не наоборот, ибо навязываемое «единство» всегда носит деструктивный характер.

Особенно четко эвристичность идей Данилевского проявляется при рассмотрении истории и культуры XX века, когда «модели» социокультурного развития приходили в противоречие с реальным историческим процессом и когда прогресс, как таковой, по существу оборачивался регрессом, поскольку не учитывалось сочетание синхронности и даихронности в истории и в самобытных культурах, равно как и сам самобытный характер культур различных народов («уединённые» и «преемственные»).

Глубина мысли Данилевского, на наш взгляд, как раз и заключается в идее разнонаправленности человеческого развития. Люди не могут повсюду, в разных уголках земного шара жить на один манер, по одному образцу. Человеческое существование – это мир различий и взаимность в различиях. Эту проблему в наше время развивает историк М.Я.Гефтер [2; 3]. Сегодня человечество идёт к пониманию и выработке нового модуса жизни и взаимопонимания народов. Несомненно, богатую «пищу» для «созревания» данного подхода дали и взгляды Данилевского. Ведь люди, сообразно известной мысли К.Маркса, сами делают свою историю, но они её делают не так, как им вздумается, а при обстоятельствах, которые не сами они выбирали, которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого.

В сегодняшнем, во многом унифицированном мире пробивают себе дорогу различные тенденции. В соответствии с одной из них, описанной Дж.Нэсбитом и А.Абурден, усиление единых принципов, единых начал в организации общественной жизни в разных странах и различных социальных системах будет сопровождаться нарастанием своеобразия её национальных и культурных проявлений. Чем более сходными становятся стили жизни разных народов, тем более упорно они придерживаются глубинных ценностей, выраженных в культуре, религии и семейной жизни. По мере сближения внешних признаков народы все более дорожат традициями, идущими из глубины истории. Отсюда вытекает и вывод об опасности навязывания обществу жёстких схем развития.

Данная проблема имеет не только чисто академическое значение. Ведь нельзя всерьёз разрабатывать программы радикального обновления и возрождения Украины, строя их по неким готовым образцам и моделям. Здесь непременно должны учитываться историческая преемственность и культурные традиции, уклад общественной и семейной жизни, господствующая система ценностей и многое другое.

Литература

1. Авдеева Л.Р. Русские мыслители: Ап.А.Григорьев, Н.Я.Данилевский, Н.Н.Страхов: Философская культурология второй половины XIX в. / Л.Р.Авдеева. – М.: МГУ, 1992. – 198 с.

2. Гефтер М.Я. Из тех и этих лет / М.Я.Гефтер. – М.: Прогресс, 1991. – 482 с.

3. Гефтер М.Я. История – позади? Историк – человек лишний? / М.Я.Гефтер // Вопросы философии. – 1993. – №9. -С.3-15.

4. Данилевский Н.Я. Россия и Европа / Н.Я.Данилевский.- М.: Книга, 1991. – 574 с

5. Конрад Н.И. Избранные труды / Н.И.Конрад. – М.: Наука, 1974. – 470 с.

6. Тойнби А.Дж. Постижение истории / А.Дж.Тойнби. – М.: Прогресс, 1991. – 736 с.

Блащишин О.И. Н.Я.Данилевский – философ истории, предтеча цивилизационного подхода к анализу всемирной истории

Статья кандидата философских наук, доцента кафедры философии ДонНТУ Блащишина О.И. раскрывает сущность концепции культурно-исторических типов Н.Я.Данилевкого и характеризует основные законы исторического развития.

Blaschishin O.I. N.Y.DANILEVSKIY IS PHILOSOPHER OF HISTORY, FORERUNNER OF CIVILIZATION GOING NEAR ANALYSIS OF WORLD HISTORY

The article of the philosophy department lecturer of the Donetsk National Technical University Blaschishin O.I. reveals the essence of the conception of N.Y.Danilevsky’s cultural-historical types and its significance as theoretical premise of formation of the civilization approach in researching history.