Сухина И

На современном этапе культурно-цивилизационного процесса, который многие исследователи квалифицируют как глобализацию, со всей очевидностью заявляет о себе такой массовый интернациональный социокультурный феномен как молодежная контркультура, представляющий собой симптоматичное явление, в котором выражаются и противоречия и перспективы развития человечества эпохи НТП и глобальных проблем.

Цель статьи - проанализировать аксиологического содержания феномена молодежной контркультуры в связи с причинами его возникновения, массового распространения и влияния. Это предполагает также рассмотрение контркультуры не только как исторического, но и универсального феномена, ее осмысление в русле исторической динамики цивилизационного процесса.

Молодежным движениям и молодежной контркультуре второй половины XX века посвящены работы российских исследователей Ю.Давыдова, И.Роднянской [2], С.Левиковой [4], А.Кукаркина [3], материалы которых используются в данной статье. Однако в них, равно как и в работе видного теоретика контркультуры, американского ученого Ч.Рейча [5] контркультура представляется именно как конкретно-исторический феномен, сублимирующий интенции молодежных субкультур. В них не произведена систематизация эколого-центристских инициатив контркультуры в качестве новой культурной парадигмы, адекватной эпохе глобализации и не предпринят анализ контркультуры как универсального феномена, неотъемлемого от исторической динамики развития цивилизации.

Как исторический феномен контркультура представляется в виде экологической модальности культуры, направленной на коэволюционную модернизацию современной цивилизации. Контркультура рассматривается также и в виде диалектического механизма культурных новаций, стимулирующих историческое развитие цивилизации. И через это – универсалистское понимание контркультуры раскрывается ее философский смысл и определяется ее культурологическое содержание.

Понятие «контркультура» было выдвинуто американским социологом Т.Роззаком для презентациии новой молодежной субкультуры, формировавшейся на волне массовых молодежно-студенческих движений, развернувшихся изначально в США и ведущих странах Западной Европы в 50-х гг. XX века. Будучи порождением социокультурной динамики развитого индустриального общества Запада, контркультура ознаменовала собой поиск адекватных модернизации общества и цивилизации в условиях НТП и глобальных проблем современности ценностных приоритетов.

«Классическое» молодежное движение Запада «в своем диахронном аспекте охватывало три десятилетия: с конца 40-х гг. и до конца 70-х гг. XX в. и включало три этапа своего исторического генезиса: битники («разбитое поколение»; конец 40-х – 50-е гг.), хиппи («независимое поколение»; 60-е – первая половина 70-х гг.) и «новые левые» («радикальное поколение»; конец 60-х – 70-е гг.). В 70-х гг. XX в. молодежное движение во всем многообразии субкультурных форм и проявлений приобрело интернациональный характер и стало важнейшим фактором современной социокультурной жизни» [8, с.98].

Выпестованная этими молодежными субкультурами и воплотившая их смысловые интенции, контркультура стала квинтэссенцией современного молодежно-студенческого движения, отражая в себе многие характерные противоречия культурно-цивилизационного развития в эпоху модернизации.

Можно обозначить несколько причин возникновения и массового развертывания молодежной контркультуры. Во-первых, это – обеспеченный в результате модернизации западного общества на основе НТП переход от «экономики скудости» к «экономике изобилия» (Ф.Слейтер). По мнению американского философа Ф.Слейтера, на Западе (особенно - в США) после второй мировой войны, в условиях революционного влияния НТП на систему общественного производства, обозначилось противопоставление ценностных ориентиров довоенного поколения «отцов» и послевоенного поколения «детей», поскольку «старшее поколение исходит из экономики скудости, а младшее – из экономики изобилия, избытка» [4, с.14]. Высокий уровень жизни ведущих стран Запада, на основе наукоемкой «экономики изобилия», вызвал в них ценностно-мировоззренческий конфликт поколений «отцов и детей».

Производственно-технологические сдвиги в странах Запада позволили «удалить значительную часть молодежи за пределы рынка труда, из поля действия трудовой этики и создали сектор «верхнесреднего класса» с «вторичной» (альтернативной) системой ценностей» [2, с.93]. Социальной базой контркультуры выступила студенческая интеллигентская прослойка «верхнесреднего класса», его интеллектуальная субкультурная среда. «Детство будущих бунтарей происходило в уникальных условиях свободы от ограничений, связанных с приобщенностью к трудовым заботам родителей. Гуманистический скептицизм, привитый молодым людям в семье, в сочетании с обесцениванием внешних наград в «обществе изобилия», ослабил импульсы к вертикальному продвижению» [2, с.94]. Так возникло «классическое молодежное движение индустриально-развитых стран Запада, провозгласившее демократические лозунги антиавторитаризма, равенства, социальных преобразований и моральное превосходство молодежи» [2, с.94].

Второй же причиной возникновения движения контркультуры стало широкое распространение системы высшего образования. Университеты как источники знаний и научно-технических инноваций в эпоху модернизации начали играть важнейшую роль во всей социальной жизни. «Поскольку университеты приобретают ведущую роль в развитии «высшей» культуры в США и Европе, постольку тенденции, бытующие внутри университетов, становятся тенденциями всей интеллектуальной жизни» [3, с.89]. Не случайно протагонистами контркультуры выступили студенты из семей американского и западноевропейского «верхнесреднего класса». «Распространение высшего образования и привело к возникновению социальной прослойки, прививать своим сыновьям и дочерям ценности и черты характера, расходящиеся с требованиями доминирующей культуры. Изобилие подорвало мотивации к вертикальному продвижению, в результате возник новый социальный тип, новая субкультура молодежи – «гуманистическая молодежь» [2, с.104].

Третей причиной движения контркультуры является бурное развитие технических средств массовой коммуникации или масс-медиа, что привело к возрастанию динамики социокультурной жизни на Западе, в результате чего молодежь оказалось втянутой в ее орбиту. Рост социокультурной динамики общественной жизни под влиянием масс-медиа происходил во «временных рамках» одного поколения (50-е – 60-е гг. XX века). Новые информационные технологии как средства массовой коммуникации стали (впервые в истории) оказывать определяющее влияние на социализацию молодого поколения. Это особенно касалось телевидения, с широким распространением которого, по мнению канадского философа М.Маклюэна, человечество вступает в новую - «электронную эру» многомерного восприятия мира. Поэтому контркультуру можно представить в качестве закономерного социокультурного феномена, выражающего энергию молодежной социализации, вызванную стремлением современной молодежи занять место «старшего поколения», приняв на себя его социальные функции и наполнив их новым содержанием и смыслом.

В своем содержательном плане контркультура является своеобразной реакцией на глобальные проблемы культурно-цивилизационного развития человечества, четко обозначившиеся на современном этапе модернизации. Так, к «первой группе» глобальных проблем, отличающихся наибольшей общностью и актуальностью, можно отнести комплекс экологических, экономических, социально-демографических и политических противоречий современной цивилизации. Вызвавшие широкий общественный резонанс глобальные проблемы современности не могли оставить в стороне молодежь и послужили главной причиной развертывания движения контркультуры (психика юношеского возраста, отличающаяся большой широтой, остротой и оптимизмом мировосприятия, оказалась особенно восприимчивой к ним).

При всех своих обертонах, контркультура выражает оптимистическую перспективу решения глобальных проблем и выступает с инициативами: выработки нового мировоззрения, адекватного глобализации антропогенного влияния и культурно-цивилизационного развития человечества (т.н. идея «революции сознания», составляющая смысловое ядро контркультуры).

Утверждаемое контркультурой глобальное мировоззрение (сознание) призвано выразить особенности развития современной цивилизации с учетом особенностей и истоков глобальных проблем. На этой основе моделируются возможности их преодоления, а также будущие перспективы человечества. В конечном итоге речь здесь идет о смысле человеческой жизнедеятельности «в мире», о той миссии, к которой призван человек по самой своей сущности.

В рамках глобального сознания со всей очевидностью должна быть осознанна коэволюционная стратегия выживания человечества и сохранения стабильности биосферы - ареала жизни на Земле как онтологической основы человеческого бытия. Глобальные проблемы пусть и негативным образом указали на планетарное единство человечества, обозначив собой поворотный рубеж мировой истории, за которым последует либо качественно новый этап культурно-цивилизационного развития, либо необратимая деградация естественных и социокультурных оснований человеческого бытия в мире.

С учетом культурно-цивилизационной подоплеки глобализации, можно указать на ее «горизонтальный» и «вертикальный» векторы. При этом «горизонтальный» вектор, как совокупность воплощений производительной деятельности человечества в их функционально-технологическом выражении составляет цивилизационных аспект глобализации. Ценностно-смысловое содержание глобализации, связанное с ее субъектным - антропологическим началом, образуют ее «вертикальный» вектор, ее несущее культурное ядро.

В этом смысле глобальное сознание должно стать магистральной интенцией новой модальности культуры, в которой стратегема на выживание человечества и стабилизацию планетарной системы связей «цивилизация-природа» станет доминирующей. Эту модальность культуры можно назвать экологической или коэволюционной. Не случайно контркультура инициирует пересмотр ценностно-мировоззренческих ориентиров, определяющих собой основные виды человеческих отношений: отношения к природе, отношения к человеку, отношений между социальными общностями, а также отношения к культурно-историческому наследию. Вызванная глобальными проблемами потребность в «переоценке всех ценностей» (Ф.Ницше) поставила в эпицентр глобального сознания как компендиума адекватных глобализации ценностей вопрос о человеке как их субъекте, о его возможностях и его перспективах.

Поэтому контркультура протагонирует новое понимание глобальной проблематики, которое выражает собой гуманистический, в своей сущности, поворот к человеку, к ценностно-смысловым основанием его бытия в мире и которое можно назвать философско-антропологическим. Данное понимание стремится преодолеть имперсональный социологизм и технократизм в глобалистике (Т.Левитт). Согласно ему главной проблемой и одновременно главным средством решения глобальных проблем рассматривается человек и его ценностные ориентиры. Данный подход к глобалистике противостоит тому пониманию, которое считает комплекс глобальных проблем побочным результатом модернизации общества, а человека – только приложением к этим процессам. Теперь стало очевидно, что судьбы мира в конечном итоге зависят от вопросов ценностно-мировоззренческого, т.е. духовного порядка.

Контркультура выдвинула ряд идей и мероприятий, направленных на трансформацию современной цивилизации в духе экологической парадигмы. Сюда относится выработка и пропаганда альтернативного, по отношению к экологически-катастрофическому мировоззрению «массового потребления» развитого индустриального общества, мировоззрения «эколого-центризма», рассматривающего смысл и перспективы человеческого бытия исходя из экзистенциального осознания человеком своей коэволюционной близости к природно-географической среде и ее универсальной ценности именно как онтологического основания человеческой жизнедеятельности в мире.

Смысл эколого-центризма заключается в отождествлении понятий «экология» и «жизнь». Онтологическим эквивалентом этого отождествления может быть выдвинутое Ж.-Б.Ламарком понятие «биосферы» как сферы действия всего живого на Земле, включающую живые организмы, среду их обитания и систему связей, организовываемую и поддерживаемую живыми организмами с естественной средой их существования. Поэтому в качестве ценностной доминанты эколого-центризма контркультура пропагандировала экологический императив, имеющий следующее выражение: «поступайте так, чтобы всякое живое существо рассматривалось вами как цель и никогда только как средство». Смысл этого требования состоит в том, что каждый культурно-исторический субъект (индивид, социальная группа, общество или человечество в целом) в своих помыслах и действиях, имеющих прямое или косвенное отношение к стабильности природы как биосферы, должен вести себя так, чтобы норма этого поведения могла стать всеобщей экологической нормой (законом), и, следовательно, – всеобщей культурной универсалией.

Другими словами, содержанием экологического императива является «любовь к жизни», выступающая главным критерием всех тех ценностей и норм, которые можно отнести к культурным. Исходя из этого, «сохранять жизнь, продвигать ее вперед, довести развивающуюся жизнь до высшей степени совершенства, – значит, творить добро; уничтожать жизнь, мешать ей, подавлять развивающуюся жизнь, значит, делать зло» [8, с.156]. Именно в этом – биофильском или жизнеутверждающем содержании экологический императив может и должен составить ценностно-смысловую доминанту эколого-центризма как прообраза глобального мировоззрения современности и как культурной парадигмы развития современной мега-цивилизации.

Именно в этом содержании мировоззрение эколого-центризма активно распространялось коммунитарно-экологическим движением контркультуры, «очагами» которого выступили молодежные общины (коммуны) битников и хиппи, создаваемые на лоне природы в духе романтического образа имения Ясная Поляна Л.Толстого. Они прокламировали «культ естественности» как альтернативу урбанистической цивилизации, отмежевывающей человеческое бытие от природного ландшафта. Наибольшего размаха коммунитарное движение контркультуры достигло в США, где коммунитарный образ жизни имел свои давние традиции. «В 1967-1969 гг. (в кульминационные для движения контркультуры годы) общины коммунаров битников и хиппи, ставившие своей целью борьбу за сохранение окружающей среды и гармонизацию отношений человека с природой, насчитывали в США сотни тысяч протагонистов экологических ценностей» [8, с.121]. В это время «такие известные общины как Хейт-Эшбери в Сан-Франциско, Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке, Сансет-Стрип в Лос-Анджелесе, Пичтри-Стрит в Атланте и др. общины-коммуны ежегодно собирали до 500 тысяч молодых последователей контркультуры (в возрасте до 30 лет), т.е. население целого штата» [2, с.63].

Эти экологические коммуны создавались в самых живописных местах Америки: «в Скалистых горах (штат Колорадо), в Каскадных горах (Орегон), в горах Санта-Крус (Калифорния), на севере штата Нью-Мексика и других районах» [8, с.121]. Их местоположение было демонстрацией экологически-ориентированного образа жизни и его биофильских ценностных ориентиров.

В годы своего расцвета (1967-1970 гг.) движение контркультуры становится мощным катализатором процессов демократизации общественно-политической жизни. Стремившиеся придать контркультуре политические контуры активисты «нового левого» движения создали «такие массовые и влиятельные общественно-политические организации, как: Студенческий координационный комитет ненасильственных действий и Студенты за демократическое общество – в США, Движение молодежи за ядерное разоружение – в Англии, Национальный союз студентов Франции, Социалистический немецкий союз студентов – в Западной Германии и др. Они сыграли свою роль в политической социализации молодежи и с этого времени она становится активным участником современной международной общественно-политической жизни» [8, с.124]. Вовсе не случайно российский социолог С.Левикова подчеркивает, что «молодежь – новая социологическая категория, порожденная развитым индустриальным обществом» [4, с.14].

Среди инициатив «новых левых» направленных на становление некоего цивилизованного миро-гражданского сообщества, предполагающего приоритет универсальных – интерсубъективных (Э.Гуссерль) ценностей, следует отметить проект «экологического социализма», на основе которого в 80-х гг. ХХ века сформировалось левое крыло движения «зеленых». Смысл «эко-социализма» видится в таком реформировании мирового сообщества, при котором все вопросы о власти и собственности ставятся в зависимость от задачи устранения антагонизмов между обществом и природой и на первый план выходит социальный ориентир на решение экологических проблем.

Постматериальная «идеология эко-социализма» ставит под сомнение чисто техногенное содержание понятия «прогресс», которое на современном этапе развития цивилизации, оборачивается истощением невозобновляемых природных ресурсов, загрязнением окружающей среды, накоплением средств массового поражения, способных уничтожить все живое на Земле. Поскольку проблема выживания столь остро стоит перед человечеством, постольку к понятию «прогресс», согласно данной идеологеме, нужно подходить с новых позиций, с обязательным учетом глобальной экологической проблемы. Идеал альтернативного, по отношению к развитому индустриальному капитализму, эко-социалистического общества предполагает принцип демократического самоуправления, на основе гармонизации взаимосвязей общества и природы при доминировании экологически-приоритетных социальных и моральных ценностей, доминантой которых должен быть экологический императив. Главной же целью политики в эко-социалистическом обществе объявляется сохранение и улучшение природной и социальной среды жизнедеятельности личности. Организация рационального пользования природными ресурсами рассматривается здесь как важнейший показатель общественного прогресса.

Учитывая эколого-центристские интенции молодежной контркультуры и массовый интернациональный масштаб этого движения, можно считать, что она послужила и служит важнейшей идейно-практической составляющей развертывания современного международного экологического движения. При этом идеи и ценности контркультуры имели широкое распространение, поскольку «молодежь в возрасте до 25 лет в США и некоторых др. западных странах (в 60-х гг. XX века) составляла почти 50% населения» [3, с.108]. В силу массового размаха молодежного движения черты контркультуры стали приобретать не только отдельные феномены социокультурной жизни, но и также совокупность субкультур (богемных, маргинальных, этнических и др.) включая и массовую культуру, затронутой популярностью контркультурных идеологем среди самых различных социальных слоев западного общества.

При этом в истории цивилизации возникают такие ситуации, когда определенные субкультурные феномены, их локальные идейно-ценностные комплексы начинают претендовать на некую универсальность и выходят за границы собственной субкультурной среды, протагонируя новые духовно-практические стратегемы для индивидов и широких социальных общностей как субъектов культуротворчества. В данном случае можно уже говорить не о субкультурных, а контркультурных или даже культурных тенденциях.

Анализируя влияние контркультуры на современную социокультурную жизнь, «профессор Калифорнийского университета Беннет Бергер считает, что в 60-х гг. XX в. на Западе возникла новая – пост-материальная культура. Вобрав в себя азиатскую пантеистическую культуру, другие субкультурные традиции – мистические культы, романтическое мироощущение богемы, пасторализм, языческую мудрость американских индейцев и т.п., она сумела полностью раскрыть в себе потенциал альтернативной культуры» [8, с.141].

С 60-х гг. XX века, молодежная контркультура становится заметным явлением социокультурной жизни западного общества, институциональная система которого испытала ее влияние и в ходе своей трансформации сумела ассимилировать многие характерные черты молодежного движения.

Беннет Бергер отмечает, что «молодежные субкультуры протеста не исчезли, а вплели в ткань техногенной цивилизации чуждые ей разноцветные нити, в результате чего сама ткань преобразовывается» [8, с.141]. Он убежден, что процесс создания новой культуры будет продолжаться и «сегодняшний плюрализм духовно-ценностных ориентаций – залог будущей универсальной культуры, которая, даст основу последующего дробления «родительской» культуры» [8, с.141]. Исходя из эколого-центризма движения контркультуры, эту «родительскую» модальность культуры можно назвать экологической.

Резюмируя идейно-практические начинания контркультуры, связанные с выработкой основ планетарного эколого-центристского мировоззрения (сознания), можно выделить следующие их главные смыслы: 1) бытие представляет собой развивающуюся целостность; 2) воплощением бытия как жизни является природа, которая в своем трансцендентном измерении тождественна Богу, символизирующем ее креативную – порождающую силу; 3) воплощением позитивного всеединства бытия выступает жизнь, которая должна стать объектом религиозного пиетета; 4) квинтэссенцией бытия, в которой жизнь осознает и осуществляет себя, является человек как субъект разума и культуротворчества; 5) феномен человека является выражением трансцендентного начала природы; 6) сущность же человека определяется характером его праксеологического отношения к реальности, побудительным мотивом которого выступает система ценностно-смысловой ориентации, а объективацией – цивилизация как совокупность культурных достижений человечества; 7) в силу своего глобального культуротворческого потенциала человечество должно выступить объединяющим началом природы как ареала жизни, обеспечив его всестороннее развитие, а не деградацию; 8) глобальной мировоззренческой парадигмой современного культурно-цивилизационного процесса должен стать экологический императив, призванный обеспечить коэволюцию планетарной системы взаимосвязей «цивилизация-природа».

Эта мировоззренческая программа прокламировалась контркультурой в целях «духовного оздоровления» современного человечества и цивилизации. «Беннет Бергер отмечает, что контркультура, воплотив собой совокупный эффект активного духовно-практического поиска нового ориентира развития цивилизации, породила настоящую «ценностную революцию» [8, с.141]. Ее цель, в самом общем плане, заключается в том, что вслед за техногенной модернизацией общества, должна непременно последовать экологическая, предполагающая комплекс соответствующих этому человеческих качеств как интенциональных ферментов цивилизованного культуротворчества.

Один из видных теоретиков контркультуры профессор права Йельского университета Ч.Рейч представляет молодежные движения в качестве некой культурной «революции сознания». По мнению Рейча, «новое сознание», первоначально сформировавшись в среде молодежи, получит затем широкое распространение и автоматически вызовет революционные преобразования в структуре современного западного общества. Оно осуществит революцию не прямыми политическими средствами, а изменением самой культуры» [5, с.19].

Многие исследователи свидетельствуют, что «в современном западном обществе происходит «революция сознания», знаменующая рождение новой культурной парадигмы. Об этом пишут такие известные на Западе ученые как Э.Тирьякян, У.Бейнбридж, М.Гарднер, М.Дилингер, П.Рассел, Р.Старк, М.Фергюсон. Они отмечают такие важнейшие признаки новой духовности, как формирование установки на личный опыт, увлечение разнообразными техниками саморазвития, интерес к явлениям экстрасенсорного восприятия и парапсихологии, значительная популярность восточных религиозных учений, магии, астрологии, все глубже проникающих в массовую культуру» [1, с.168].

Философский анализ интенций молодежного движения контркультуры указывает на то, что сопровождающие техногенную модернизацию общества глобальные проблемы – вынуждают современное человечество преодолевать узкий горизонт локальных ценностей и обратится к поиску и акцентуации общечеловеческого ценностного начала в форме глобального мировоззрения. В условиях же глобальной техногенной модернизации, онтогенетический и филогенетический уровни человеческого бытия в мире обнаруживают свою корреляцию, и важнейшие перипетии культурно-исторического филогенеза человечества актуализируются на индивидуально-личностном уровне жизни.

Именно этим во многом были вызваны нонконформистские обертоны молодежного движения. Во всяком случае, философский смысл феномена молодежной контркультуры в том, что она выразила собой необходимость смены культурной парадигмы техногенно-индустриальной цивилизации, разработав ценностно-мировоззренческие контуры эколого-центристской или коэволюционной модальности культурно-цивилизационного процесса. Так, в соответствии с мировоззрением эколого-центризма, контркультура (в рамках движения за религиозное возрождение современного общества) занималась популяризацией пантеистических религиозно-философских учений Востока (индуизма, даосизма, дзэн-буддизма, синтоизма) в которых природоцентризм как сакрализация природного начала бытия выражается манифестально.

Благодаря влиянию контркультуры массовое распространение на Западе получили такие, ориентированные на эстетизацию естественной среды человеческого бытия, виды японской культуры (искусства), как: пейзажная живопись лаконичного изображения (ваби), аранжировка цветов (икэбана), медитативная поэзия (хайку) и медитативная психотехника (дза-дзэн), театральное искусство Ногаку (Но), чайная церемония (тяною), а также военно-спортивные искусства Японии (дзю-до, каратэ-до, айки-до и др).

Можно констатировать, что многие знаменательные общественные инициативы XX века – экологическое движение в защиту природной среды, пацифистское движение за запрещение войн, движения за ограничение гонки вооружений и за запрещение испытаний ядерного оружия, движения за демократизацию общественно-политической жизни и всей системы мировой политики и международных отношений, движения религиозного обновления и нравственного возрождения человечества, новейшие художественно-эстетические течения, рожденные из смелых творческих экспериментов и др. движения были результатом стремления молодежи к усовершенствованию природной и социокультурной сфер человеческой жизнедеятельности в мире.

Например, идеи и ценности контркультуры оказали большое влияние на западную художественную культуру второй половины XX века. Они воплотились в романах Д.Сэлинджера, Д.Керуака, У.Берроуза, Н.Мейлера, К.Кизи, в поэмах А.Гинзберга, Г.Снайдера, в английской драматургии «рассерженного поколения» – пьесах Озборна, Ардена, Болта, Шеффера. Не остались в стороне также и кинематограф (фильмы М.Формана, О.Стоуна, Д.Кроненберга, И.Мекаса, Ш.Кларк, М.Антониони, А.Паркера, Ж.-Л.Годара) и музыка (экспериментальная музыка Э.Вареза, Д.Кейджа, Ф.Гласа, К.-Х.Штокгаузена) и живопись (современное сюрреалистическое направление). Присущая контркультуре интенция активной социальной пропаганды своих идеологем, привела к возникновению многих видов искусства (рок-музыка, песня протеста и бардовская песня, хэппенинг, граффити, перфоманс и др.).

Развертывание контркультуры в ходе молодежных движений указывает на то, что этот феномен представляет собой мощный катализатор культурно-исторического творчества, знаменующий собой процесс выработки новой культурной парадигмы, адекватной перспективам развития цивилизации. И контркультура, если придать этому феномену философский смысл, предстает как диалектика аксиологических новаций, проявляющаяся на переломных этапах культурно-цивилизационного процесса развития человечества.

Контркультура как феномен показывает что, на переломных этапах культурно-цивилизационного процесса возникают ситуации, когда некие локальные системы ценностей, в силу своего перспектививизма выходят за рамки своей субкультурой среды, утверждая новые мировоззренческие приоритеты человеческой жизнедеятельности и обретая, тем самым, универсальный характер. В данном случае можно говорить о диалектике контркультурных новаций, которая стимулирует историческую динамику развития цивилизации, путем выработки новых культурных парадигм.

Например, черты контркультуры имели: древнеиндийский монашеский буддизм, движение эллинистических киников, апостольское христианство, средневековый христианский мистицизм, богемный гуманизм эпохи Возрождения, движение Реформации, романтизм эпохи Просвещения, богемный модернизм Новейшего времени. Как универсальный феномен, контркультура обладает огромным креативным потенциалом выработки ценностно-смысловых парадигм развития цивилизации, стимулируя ход человеческой истории на ее переломных – судьбоносных этапах. Это значит, что контркультура постоянно проявляет себя в истории цивилизации в качестве диалектического механизма ценностно-мировоззренческих новаций.

Рождение новых культурных парадигм, стимулирующих исторический прогресс цивилизации невозможно без феномена контркультуры, который рождается как результат утраты прежней культурной парадигмой своего значения и в то же самое время как результат поиска и апробации новых ценностно-смысловых ориентиров как адекватного «ответа» на «вызовы» тех обстоятельств, которые связаны с условиями, результатами и перспективами человеческой жизнедеятельности. Все значимые для человеческой истории культурные парадигмы проходят через этап контркультурного утверждения, знаменующий собой момент бифуркации культурно-исторического процесса, когда прежняя ценностная система уже утратила свое значение, а новая еще не стала доминирующей, начиная развертываться в субкультурных рамках.

Рассматривая контркультуру в качестве универсального феномена можно презентировать историческую динамику развития цивилизации в виде культурно-контркультурной диалектики, в русле которой господствующему типу культуры отводится роль стабилизирующего – синхронического начала, а контркультуре – роль динамически-обновляющего или диахронического начала, с которым связаны культурные новации, прежде всего, – ценностно-смысловые. При этом креативный (динамический) потенциал контркультуры знаменует собой ход социокультурных перемен, а стабилизирующее начало культуры – адаптацию позитивных итогов контркультурных новаций. При завершении определенных исторических этапов развития цивилизации, этот диалектический механизм контркультуры вновь и вновь воспроизводит себя.

Наиболее восприимчивой к контркультурным инновациям оказывается, прежде всего, молодежь, вследствие обусловленных молодежным сознанием нонконформистских особенностей мировосприятия и деятельности. Сам же префикс «контр - » отнюдь не означает отрицания культурного наследия. Моменты отрицания определенных консервативных элементов культуры, безусловно, имеют место, но как начальный этап, как средство подготовки контркультурных новаций, имеющих, характер и смысл утверждения новых ценностно-мировоззренческих ориентиров человеческой жизнедеятельности.

Выводы. Контркультура (от англ. counter и culture) как феномен может рассматриваться в двух аспектах: конкретно-историческом и универсальном. Как конкретно-исторический феномен контркультура представляет комплекс молодежных субкультур, развернувшиеся со второй половины XX века в ведущих западных странах, а затем и во всем цивилизованном мире (в том числе – в Украине), и выражающих особенности молодежной социализации в условиях техногенной модернизации общества и глобальных проблем современности. Выдвинувший понятие «контркультуры» Т.Роззак, стремился посредством его выразить новые идейно-ценностные инициативы, связанные с молодежными движениями и субкультурами Запада 60-70-х гг. XX века.

Анализ содержательных интенций движения контркультуры позволяет: во-первых, рассмотреть ее в качестве ценностно-мировоззренческого проекта коэволюционной (экологической) модернизации развитого индустриального общества и современной техногенной цивилизации; во-вторых, представить ее в виде универсального феномена, актуализирующегося на переломных этапах развития цивилизации и представляющего собой адекватный «вызовам» истории диалектический механизм культурных новаций, который стимулирует дальнейший ход культурно-цивилизационного процесса. Это – универсальное значение контркультуры как креативного процесса выработки новых культурных парадигм выражает ее аутентичный философский смысл.

В рассмотренном универсальном или философском смысле понятие «контркультуры» может быть использовано для исследования особенностей исторической динамики мирового культурно-цивилизационного процесса (и, прежде всего, – в областях философии культуры и философии истории).