ФІЛОСОФСЬКА АНТРОПОЛОГІЯ

Процесс демократизации жизни положил начало преодолению деформаций в теории и практике, приведших в свое время к формированию «одномерного» человека, некоего социального автомата. С этого же началось и возрождении отечественного философского гуманизма. Психологи С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, К.К.Платонов, представители школы Узнадзе в Грузии, философы Э.В.Ильенков, И.Т.Фролов в Москве, Л.А.Зеленов и его философский клуб в Горьком, В.И.Шинкарук, А.И.Яценко на Украине и многие другие своими фундаментальными исследованиями качеств человека в советский период нашей истории позволили увидеть за кажущимся простым и понятным сумеречный дух человека. Сегодня отечественная философия пошла дальше и посредством тщательного исследования отдельных сторон этого духа, условий и факторов его развития, пытается проникнуть в его тайну и прояснить его сущность. О масштабах и динамике этих устремлений красноречиво говорит такой, например, факт. Только в специализированном ученом совете по философии в ДонНУ за 5 лет было защищено около двадцати кандидатских диссертаций, а на кафедре философии этого университета издана монография и защищена докторская по проблеме человека в философии. Не менее интенсивно эта тема разрабатывается и в других регионах Украины специалистами самых различных отраслей научного знания. В данной статье сделана попытка в самых общих чертах и предварительно проследить историческую тенденцию, логику развития данной проблемы и тот общий результат, к которому эта тенденция может вывести исследователей.

Проблема человека очень сложная, многоаспектная, она является предметом исследования широкого круга наук и её решение носит комплексный характер. Биология и физиология, анатомия, медицина и психология, история и этнография, кибернетика, эргономика, социология и т.д. в разных аспектах изучают человека. Более того, каждая из этих наук внутри себя дифференцирована и своими разделами анализирует отдельные «части», «функции» человека. Так, например, в медицине сегодня более 60-ти специализаций, а в ближайшем будущем их будет около трехсот. В результате целостный человек, его организм для медиков распался на мелкие фрагменты. Все более конкретизируются исследования психологов: психология ребенка, психология студента, психология мужчины, женщины, психология труда, семейных отношений и т.п. Не меньшей пестротой характеризуются, в зависимости от целей, исследования социологов. Очевидно, что частные науки даже в масштабах своего аспекта изучения человека очень затрудняются с созданием общей теории. В межнаучных же, пограничных областях эти трудности еще больше увеличиваются.

Вообще говоря, проблема человека – это проблема познания мира, развития форм организации материи и способов её существования, возникновения и становления сознания и т.д. Познать человека – значит познать тот мир, в котором он живет и с которым взаимодействует. Понятно, что решение этой проблемы всякий раз меняет свой характер и зависит от состояния развития мира человека и всех научных знаний о нем.

Собственно же философский аспект проблемы человека не является столь обширным, не сводится к сумме всех возможных знаний о человеке. Философия на основе этой суммы выясняет общее в многообразии людей, главное, основное, существенное в бесконечно сложной совокупности их свойств. Конечно, теория человека должна вобрать в себя все достижения частных наук в исследовании человека и охарактеризовать его во всех свойствах, функциях и аспектах, в многообразии его исторических, актуальных и потенциальных связей с внешним миром: природной и социальной сферами. Мы не имеем сейчас возможности реконструировать столь широко учение о человеке и поэтому речь пойдет только о проблеме (не об учении, а именно о проблеме) человека в философии.

Уже первые античные мыслители отчетливо сформулировали мысль, ставшую приоритетной для многих поколений философов: «Человек, познай самого себя». Самопознание – первая предпосылка самореализации, а самое важное в мире для человека – умение всегда быть самим собой. У Гераклита саморефлексия выглядит как главный способ онтологического и гносеологического овладения реальностью. Он ставит в зависимость проникновение человека в тайны природы от успехов его проникновения в тайну своей собственной сущности.

Эта мыслительная тенденция, присущая всей ранней античной философии, классическое выражение получила у Сократа. Онтологию, гносеологию и даже этику у него вытеснил один вопрос: что есть человек? Все прежние философские проблемы теперь оказались соотнесенными с этим интеллектуальным центром. Стагирит детально и скрупулезно исследует индивидуальные человеческие качества и обозначает их общими понятиями благо, справедливость, доброта, умеренность, доблесть. Но он очень дальновидно не берется дать окончательное определение человека, понимая всю сложность проблемы. Можно согласиться с Э.Кассирером, что только резюмируя мысли Сократа, не противоречя им, можно определить человека как такое существо, которое, получив разумный вопрос, может дать разумный ответ [1, 8].

От Сократа берет свое начало и традиция объяснять сущность человека теми его чертами, которые не зависят от внешних по отношению к нему факторов. То есть, если удалить из бытия человека все приобретенное им в процессе реальной жизни, то остаток и составит его сущность. Ничтожно и пусто все прочее: богатство, власть, слава и даже знание. Имеет ценность только тенденция – внутренняя установка души. Этот внутренний принцип не может быть нарушен, он как демон заставляет человека жить в согласии с самим собой. Только так может быть достигнута гармония его отношения с вселенной – универсумом: через приоритет «Я» над «Универсумом».

Логику такой постановки проблемы развили в ХIХ веке С.Кьеркегор и в ХХ веке – его последователи – экзистенциалисты. Сущность и ценность человека они выразили как нечто самобытное, неповторимое, индивидуальное в нем, то, ради чего человек приходит в мир и что составляет смысл его жизни.

Христианский идеал человека абсолютно противоположен сократовскому и экзистенциалистскому. Утверждая, что человек создан по образу и подобию Бога, и что он первоначально соответствовал своему прототипу, Августин, а позже и Фома Аквинский, характеризуют его как существо страдательное и абсолютно зависимое от божественного руководства и озарения. После грехопадения Адама и Евы люди навсегда утратили свое богоподобие.

В философии Возрождения выбор своей сущности предоставляется самому человеку. Эта идея адекватно была выражена в знаменитом свидетельстве Ренессансного мировосприятия - «Речи о достоинстве человека» Пико делла Мирандолы . Бог, обращаясь к человеку, изрек: «Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь…» [11, 221]. И человек Возрождения предпочел быть свободным от сословных и религиозных оков, сдерживающих развитие его многочисленных талантов, свою ценность и свое достоинство он увидел в индивидуальности своего дарования.

Эпоха Нового времени приглушила торжественность звучания ренессансного гимна человеку, которому Бог позволил все. В «век гениев», творческая мысль которых была и многообразной, и уникальной, культ разума подчинил себе все сферы человеческого духовного бытия: науку, искусство и даже религию. Сама свобода теперь мыслится как осознанная необходимость, т.е. рационально выраженная объективная действительность, детерминирующая поведение человека и делающая его, таким образом, свободным.

Подлинность мира и самого человека теперь удостоверяет разум. Фетишизация разума, обращение к нему как к «высшему судье» во всех делах человеческих отодвинули максиму Протагора «Человек – мера всех вещей» и подготовили вольтеровское «Человек – общественное существо, стремящееся к образованию культурных сообществ» [Cм.: 3, 265-268]. Безусловным основанием человеческой социальности является любовь человека к самому себе, т.е. эгоизм. Именно он открывает возможность получения преимуществ через «взаимный обмен услугами», неизбежно ведущий к скреплению социальных уз. Под этими рассуждениями подписались Руссо, Гоббс, Локк и другие просветители.

Замечательным образом эти идеи трансформировались в марксистскую концепцию человека. Совокупность (или ансамбль) всех общественных отношений – вот что теперь составляет сущность человека. Общественные отношения объективны, они сложились до рождения конкретного человека и, следовательно, существуют независимо от его воли и желания. Для того, чтобы обрести свою человеческую сущность индивиду нужно включиться в эти отношения и соответствовать их правилам. Эти правила реально выражены в форме законов, принципов, уставов, программ, социально-политических теорий, традиций, обычаев и т.д., т.е. в многообразии культурных норм, детерминирующих человеческие поступки и делающих поведение индивида культурным. За пределами этих норм оно расценивается как эгоистическое и антисоциальное. Таким образом, ценность человека заключается в его способности не выходить за пределы силового поля культуры и быть таким как все.

Неподлинным существованием человека назвали экзистенциалисты социальные условия его жизни. И именно потому, что эти условия жестко однозначно и тотально подчиняют себе индивида, они не оставляют никакой возможности для его свободы. Общество, с его культурной регламентацией поведения человека, очень нервно реагирует на каждый поступок, неадекватный этой регламентации, и применяет огромный арсенал мер принуждения, исключающих такие поступки. Самым большим абсурдом называют эту регламентацию Ж.-П. Сартр, А.Камю и др. экзистенциалисты ХХ века. Это попытки иррациональный мир представить как рациональный, которые постоянно гальванизируются столкновением между иррациональностью и иступленным желанием личности, зов которого идет из самых глубин человеческой души. Осознание этого индивидом вызывает в нем состояние тошноты [см.: 6] или склонность к суициду [см.: 8].

По мнению З.Фрейда сущностью человека является бессознательное. Именно оно на 9/10 детерминирует наши поступки. Врожденные психические комплексы, составляющие содержание бессознательного, это “внеисторический человек”, живущий в каждом из нас. Или, как говорил И.Кант, это психический опыт, накопленный всем человечеством и передаваемый по наследству. Или как еще раньше утверждал Платон, это душа, живущая в нас, и содержащая все возможные знания о мире. И если сознание связывает человека с его индивидуальным опытом и вырабатывает стереотипы личного поведения, то так же, но только неосознанные человеком, стереотипы дает ему опыт, накопленный предками. Вечная коллизия между сущностью и существованием человека, о которой говорят экзистенциалисты, смещается З.Фрейдом в плоскость противоречия между бессознательной и сознательной частями психики человека. Культура, т.е. содержание сознания, как дубинка полицейского, ударяет по всем проявлениям бессознательного. Но последствия этих ударов только драматизируют положение человека: психопатология – их неизбежный результат.

Все историческое многообразие концепции человека можно разделить на 4 больших группы: мифологическую, религиозную, естественно-научную и философскую. Другими словами единой антропологии нет. Более того, каждая особая антропология ничего не знает о других. Теологи, философы, историки, медики, психологи, биологи, социологи, экономисты, представители других отраслей науки подходили к проблеме человека каждый со своей точки зрения. Поэтому результат – доказательство единства и однородности человеческой природы – у всех был разным. Ф.Ницше и А.Шопенгауэр, например, называли в качестве такого общего и однородного, присущего всем людям и составляющего их сущность, волю к власти, К.Маркс – экономический, а З.Фрейд – сексуальный инстинкты. Рост частнонаучных исследований человека только усложняет и затемняет проблему сущности человека, а не разрешает её. Поэтому можно сказать, «что еще никогда в истории человек не становился настолько проблематичным для себя, как в настоящее время» [11, 32], т.е. мы никогда так слабо себя не знали, как сегодня.

Проблема человека в философии выражается в системе понятий «человек», «индивид», «личность», «индивидуальность». Понятие «человек» – родовое понятие, которое характеризует homo sapiens как живую и сложную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных процессов, свойств, сторон, функций. Главным отличительным признаком человека является его разум. Он вышел из животного мира, унаследовав многие свойства последнего. Но он возвысился над природой благодаря своей способности абстрактно мыслить. Как живая система человек представляет из себя единство физических и духовных, наследственных и приобретенных, природных и социальных свойств.

Как живой организм человек включен в природную среду и подчиняется ее законам: биологическим, биохимическим, физиологическим, механическим. В значительной мере изменение этой среды и характера взаимоотношения с ней человека обусловило физические, химические, биологические и другие изменения человеческого организма.

Но как социальное существо человек в своем бытии подчиняется закономерностям общественной жизни, тем социальным условиям, в которых он находится. Его материальная и духовная культура, трудовые навыки и творческие способности, нравственные нормы, принципы и идеалы – все это он получил у общества, всем этим он обязан опыту предшествующих поколений, хранителями, носителями и продолжателями которого являются его народ, класс или социальная группа, к которой он принадлежит. То есть с самого своего рождения и до конца своих дней человек существует в качестве продукта своих взаимоотношений с обществом. Общество не просто окружает его, но и живет в нем, внутри него. Первоначальные, неосознанные установки и осознанные мотивы поведения человека детерминированы обществом. И человеку приходится не просто считаться с существующим обществом, уровнем его развития и возможностями для реализации своих целей, но и признаться в том, что ему он обязан качествами, которые раньше представлялись как самостоятельно приобретенные. Опыт, например, работы Э.Ильенкова со слепо-глухо-немыми детьми в подмосковском интернате с естественнонаучной точностью показывает, что без помощи другого человека, общества ребенок не сможет даже научиться прямохождению и будет передвигаться на четвереньках как животное. О духовном же развитии вне общественных отношений не может быть и речи.

Но наука указывает и на то обстоятельство, что жизнь человека детерминирована единой системой условий, состоящей как из биологических, так и из социальных факторов. Тот же интернат показал, что характер и успех процесса социализации зависит не только от усилий воспитателей, но и от биологического, физиологического состояния воспитуемых. Привитие слепо-глухо-немым детям самых элементарных навыков и способностей, которые нормальными детьми усваиваются незаметно, легко и непроизвольно, требует огромных усилий с обеих сторон – детей и воспитателей – и не всегда заканчивается успехом. И все же биологические составляющие единой системы, детерминирующей жизнь человека, играют роль лишь необходимых условий, а не движущих сил развития человека, причин его деятельности. Содержание духовной жизни человека и законы его жизни в генетике человека не содержится.

Понятие человек, таким образом, характеризует все многообразие природных и социальных, то есть детерминированных естественными и общественными факторами свойств, которые, в свою очередь, определяют поведение, деятельность – всю жизнь людей.

В родоплеменной период истории в силу неразвитости и структурной нерасчлененности общественной жизни, её синкретичности, универсальности, каждый отдельный человек мог делать и знать все, что делают и знают другие люди, он был носителем всех родовых свойств и по его поведению не трудно было установить характер жизни всех людей того времени. Здесь, применительно к этой конкретно-исторической действительности, понятия человек и индивид совпадают, у них объем содержания идентичен. В последующий же период, вследствие усложнения общественных отношений и разделения труда, социального расслоения общества и многих других причин люди все более теряют эту свою универсальность. И если в биологическом отношении с ними все остается по-прежнему – биологическая эволюция человека давно закончилась – то в социальном плане все больше и глубже идет процесс дифференциации общества, потери людьми их универсальности и превращения конкретного человека в фрагмент, деталь, винтик общественного механизма. Понятие индивид характеризует именно представленность общества в конкретном человеке, ту часть совокупности родовых свойств человека, носителем которой является конкретный человек – индивид. Понятно, что раб, например, не является носителем и выразителем всех свойств представителей всех слоев населения своего общества. Точно так же не является таким представителем и его хозяин. В еще меньшей степени это свойственно современным людям. Вообще в истории можно выделить закономерность развития человека как процесс его перехода от «стадного животного» к индивидуальному бытию. Понятия «человек» и «индивид» соотносятся как понятия «целое» и «часть», «система» и «элемент» и т.п. Между ними существует очень сложная, диалектически противоречивая связь. Если посредством фантастически сложного исследования нам удастся выяснить и зафиксировать все многообразие общих с животными и специфических свойств ныне живущих и прошлых поколений людей, то в своей совокупности они составят содержание понятия человек. Конкретный же человек является индивидом, так как не в состоянии быть выразителем, носителем, обладателем всех этих свойств: биологических и социальных, физических и духовных, наследственных и приобретенных свойств рода человеческого, которые представлены в нем всегда только отчасти.

Философия не ограничивается констатацией факта многообразия и сложности родовых характеристик человека. Она ставит и решает задачу определения сущности, главного, основного, доминирующего в этом многообразии, того, что обусловливает поведение, деятельность и социальную значимость человека, его видовой эквивалент. Не отрицая значимости биологического, физического, наследственного в человеке, и не приуменьшая роли социального, качественную определенность человека, его сущность можно характеризовать как совокупность, ансамбль всех общественных отношений. Это главный тезис, методологическая основа учения о человеке, формулировка и решение проблемы человека в философии. Под общественными отношениями имеются в виду отношения материальные и идеальные, практические и теоретические, производственные и политические, правовые и нравственные, художественные и религиозные и т.д. Каждый род отношений имеет очень сложную структуру и представляет собой систему взаимосвязанных элементов. Так, например, только материально-производственной деятельности существует более 50 тысяч видов. Не менее сложной и многообразной является и сфера духовного производства, семьи, быта, досуга и т.п. Именно по тому, что человек делает, чем он занимается, каковы социальные последствия того, что он делает, и определяется его сущность. Если понятия «человек» и «индивид» характеризуют homo sapiens со стороны существования, явления, то понятия «личность» и «индивидуальность» выражают его сущность. И содержанием этой сущности являются общественные отношения. Понятие личность раскрывает сущность человека прежде всего с количественной стороны: чем большей суммой общественных отношений овладел человек, то есть чем шире социальное поле его интересов, способностей и деятельности и чем большая общественная значимость последствий реализации интересов, способностей и деятельности, тем развитее человек как личность, тем богаче его сущность. Ребенок сразу после рождения является человеком: у него имеется много физических, биологических, психических, физиологических, наследственных и т.д. родовых признаков homo sapiens. Но личностью ему еще предстоит стать. Только по мере включения в общественные отношения и овладения ими он будет развиваться как личность. И этапный или конечный итог этого процесса личностного развития будет зависеть от характера существующих общественных отношений, их типа. Таким образом, уровень развития человека как личности определяется суммой тех общественных отношений, которые он освоил и в которых компетентно участвует. В связи с этим можно говорить о более или менее развитой, об ординарной и неординарной, рядовой и выдающейся личности. О последней можно сказать, что она отличается способностью видеть дальше других, страстнее других стремится к цели и больше других преуспеть в этом.

Если предположить, что сумма всех общественных отношений равна С, тогда идеальный человек, то есть человек предельно развитый как личность (идеальная личность) будет равен С. Но реальные люди, как уже было сказано, обладают только частью суммы социально значимых качеств (нужно заметить, что речь о социально значимых качествах, составляющих сущность человека, может иметь смысл только в плане их функционирования как деятельностей, отношений, но ни в коем случае не как монад, самодовлеющих и заключенных втуне, в самом человеке, безотносительных обществу свойств человека). Наблюдая человека и фиксируя его социально значимые качества, обнаруживаемые в общественных отношениях, в деятельности, можно получить то поле этих качеств (ПС), которое характеризует реальную личность (РЛ). Рискуя навлечь на себя обвинения в механицизме и т.д., я все же предложу формулу определения уровня развития человека как личности: РЛ=ПС/С. Вряд ли кто-то воспользуется этой формулой в конкретной ситуации. Но логику проблемы она отражает точно. Когда мы доискиваемся причин возникновения в коллективе неформального лидера, личности авторитетной и значительной, то в конечном счете видим, что этими причинами являются социально значимые личностные свойства, которых у неформального лидера больше, чем у остальных.

Таким образом, объективной характеристикой сущности человека, уровня его развития как личности выступает социальное поле его деятельности, совокупность тех общественных отношений, в которых он участвует и носителем которых он является. Вместе с тем сегодня в силу специфики конкретно-исторических условий все более важное значение приобретает сознательно-волевое начало в личности. Ясное осознание мотивов своего поведения и строгое его подчинение единой жизненной стратегии – без этого даже разносторонняя и очень объемная деятельность человека не превращает его в значительную личность. Личностью человека делает (или не делает) специфика понимания им своих социальных функций, внутреннее, свободное и заинтересованное (или вынужденное и формальное) исполнение этих функций. Спинозовское понимание свободы как осознанной необходимости оставляет без внимания именно это субъективное отношение человека к объективным законам природного и социального бытия. Компетентная, со знанием, понимаем дела деятельность может иметь своим мотивом корысть, выгоду, страх, конъюнктурные соображения и т.д. В этом случае конкретная ситуация, а не сам человек управляет поведением. Это так называемое ситуативное поведение. Конечно, игнорировать ситуацию вовсе нельзя. Но личность ее только учитывает и вносит соответствующие коррективы в стратегическую линию своего поведения, а не личность целиком ей подчиняется: изменяется ситуация, изменяется и характер ее поведения. Сегодня, например, социальные условия поощряют активную добродетель – человек с ситуативным типом поведения добродетелен, завтра массовым становится перерожденчество и аморализм – он вместе с массой и даже впереди ее; сегодня в цене интернационализм – он за дружбу народов, завтра больше заплатят за национализм – он становится националистом. Ситуативное поведение и конформизм – это две стороны одной медали.

Личность же характеризуется инициативой последовательного ряда жизненных событий, той ответственностью, которую она на себя в связи с этим берет. Вменяемость, что человек сам себе вменяет в обязанность выполнить, сделать, именно это придает его деятельности личностный характер. Невменяемость, то есть неспособность человека самостоятельно принимать решения, мотивировать свою деятельность, привычки жить по чужой указке – самая страшная беда человека. По сути дела – это отход от разума, от ума. Однако на практике часто оценка такого поведения ставит все с ног на голову: самостоятельность, сознательно-волевое начало личности объявляется безумием, а конформизм, невменяемость – рационализмом.

Мотивационную функцию сознательно-волевого начала в человеке без преувеличения можно назвать детерминантой образования личности. Девизом личностно-независимого поведения, обусловленного глубочайшим сознательно-волевым фактором, навеки стали слова вождя молодого протестантизма Мартина Лютера: «На том стою и не могу иначе».

Элементами в структуре такого поведения И.Кант называл самодисциплину, самообладание, способность быть господином самому себе и автономию. Под последней он понимал кроме независимости еще и самозаконность – добровольное возведение в принцип известного существующего правила раз и навсегда и готовность ставить его выше своих меняющихся желаний, потребностей, пристрастей и выше изменчивых обстоятельств, требующих приспосабливаться к ним. Именно с этого начинается устойчивая стратегия поведения, делающая человека личностью. И без таких личных принципов, без «самозаконности» поведение человека непоследовательное, суетливое, противоречивое, в нем он подчиняется то собственной склонности, то ситуации, то давлению власти и т.д., социальные установки, которые стали «самозаконностью», то есть принципами личного бытия, превращаются в наивысшую социальную ценность: если за удовлетворение каких-то частных интересов, желаний, материальных потребностей, например, общество, власти угрожают человеку его гибелью и ему достоверно известно, что такая расплата неотвратима, он отступится от них; а вот личные принципы соблюдаются всегда, при всех условиях, и даже тогда, когда следование им карается смертью. «На том стою и не могу иначе», - и делайте со мной, что хотите, если не сумеете переубедить.

Понятие «индивидуальность» характеризует сущность человека, то есть совокупность всех общественных отношений, носителем которых он является, со стороны качественной определенности этих отношений. Это понятие определяет сумму социально значимых качеств, присущих конкретному человеку и делающих его личностью, содержательно. Чаще всего представители одной социальной группы (исключение составляют ее неформальные лидеры) равны между собою как личности, то есть они обладают примерно равной суммой личностных качеств. Более того, такое равенство присуще и представителям различных социальных групп: инженеру, скажем, и ученому, рабочему и преподавателю, писателю и т.д. Различаются же они в аспекте содержания, составных частей этой суммы, социально значимых качеств (их часть или все без исключения) могут пролегать и пролегают в различных сферах общественной жизни, в различных областях общественного бытия.

Понятие индивидуальность, во-первых, указывает на своеобразие социально значимых качеств, а во-вторых, непременно имеет в виду известный комплекс этих качеств. Однобокая оригинальность, односторонняя и узкая одаренность так же плохо вяжутся с представлением о развитой индивидуальности, как и посредственность, среднетипичность. Только многообразие социальных качеств придает человеку подлинную неповторимость.

Бесспорное выражение индивидуальной развитости человека можно усматривать: 1) в богатстве личностных качеств (или сумме общественных отношений), 2) в разносторонности этих качеств (отсутствие профессиональной ограниченности), 3) в умении сочетать разные виды деятельности, 4) в возможности быстро овладевать новыми видами деятельности и переходить от одной ее формы к другой, 5) в силе характера (сознательно-волевые качества). Как на альтернативу этой развитости можно указать на дальнейшее разделение труда, углубление специализации деятельностей, которые ведут к профессиональному идиотизму и крайним формам тупости и невежества. Социальные последствия разделения труда хорошо иллюстрировать следующим примером: если человека лишают жизни по постановлению суда, то это называют казнью; без решения суда- убийством; разделение труда – это убийство целых народов. Бытующее сегодня понятие «ведомственность» указывает ту сферу жизни, где происходит этот трагический процесс уничтожения сущностных сил человека. Ведомства, как мафия, требуют от каждого своего человека абсолютной лояльности по отношению к своей деятельности. Лишь при таком условии они дают возможность выжить и иметь постоянный источник к существованию. Не случайно оппозиция этому процессу формируется за границами ведомственности (в среде художественной интеллигенции, неформалов и т.д.).

Взаимосвязь индивидуальной и личностной характеристики человека хорошо просматривается в определении их содержания известным психологом С.Л.Рубинштейном: «Человек есть индивидуальность в силу наличия у него особенных, единичных, неповторимых свойств», человек есть личность поскольку у него есть свое лицо и поскольку даже в самых трудных жизненных испытаниях он не теряет лица [см.: 5, 122]. Только единство личности и индивидуальности обеспечивает развитие и реализацию сущностных сил человека: разрушение личности неизбежно ведет к потере индивидуальности. Отсутствие индивидуальности (скажем, профессиональная ограниченность) ведет к потере лица, личности. Человек как личность обязан в отношении самого себя образовать, иметь любое, но свое лицо (совокупность общественных отношений, то есть социально значимых качеств) и сохранить его, не потерять ни при каких обстоятельствах (не деградировать и не дать его запачкать), а как индивидуальность – обязан иметь хорошее, красивое (в социальном значении этого слова), яркое, всесторонне и гармонично развитое лицо.

Чем больше исторический опыт человечества аккумулирован в конкретном человеке и реализуется в его деятельности, тем большее влияние он окажет на историю; чем больше история во мне, тем больше я в истории. История – это не просто вереница событий, лиц, лет. Это «нажитый опыт человечества» [9, 99]. Без использования и передачи этого опыта от поколения к поколению люди сегодня все еще жили бы в пещерах и пользовались каменными орудиями труда. «Нажитый опыт» фиксируется обществом в предметах материальной и духовной культуры, в способе производства, политических, правовых, нравственных нормах, философских, религиозных принципах, эстетических идеалах, общественно-политических идеалах, научных законах и т.д., в национальных обычаях, традициях, обрядах, костюмах, языках и т.п. И всякий раз, когда историю огульно называют «проклятым» или «преступным» прошлым мы становимся рабами собственных склонностей, теперешних обстоятельств, существующих властей, перестаем быть творцами, личностями и превращаемся в потребителей и иждивенцев. Свобода – осознанная необходимостью, жизнь в соответствии с объективными законами природного и социального бытия. История как «нажитый опыт человечества», то есть опыт отношений людей друг к другу и к природе, единственный источник этих законов и именно поэтому они являются объективными: ни от меня, ни от вас, ни от сознания всех здравствующих людей они не зависят – их дает осуществленное бытие. Деятельность человека в соответствии с этими законами оказывается в русле исторического процесса и подхватывается, усиливается, умножается инерционной мощью этого процесса: она осуществляется в конце концов успешно и является свободной. И наоборот: игнорирование человеческого опыта по незнанию или злому умыслу, конфронтация с историческим процессом делают несвободной жизнь человека. Степень свободы человека определяется степенью познания объективных законов бытия (которые часто не совпадают с существующими в обществе законами, так как они могут выражать частные интересы социальных групп, а не «нажитый опыт» человечества») и подчинения этим законам своего поведения. Но высшую форму свободы, обретение которой делает человека личностью и индивидуальностью, составляет нравственная свобода. Последняя, как и свобода вообще, представляет из себя осознанную необходимость и плюс еще внутреннюю готовность человека всегда и везде поступать в соответствии с этой необходимостью. Свобода вообще, в спинозовском ее понимании, безразлична к нашему отношению к познанной необходимости: желанием мы того или нет, нравится нам или не нравится, но нам придется ей следовать, если мы дорожим свободой. Когда человек убеждается в разумности, целесообразности, необходимости и просто выгодности для развития исторического процесса и своего собственного совершенствования тех или иных отношений, участие в них становится для него внутренней потребностью. Нравственная свобода отличается от свободы вообще именно тем, что в ней объективные законы бытия превращаются в личные законы, правила, принципы, которые охотно, и с готовностью реализуются, отступление от которых немыслимо для человека и равносильно его духовной, нравственной гибели. Принцип не принцип, если за него не готовы идти на утраты, на преследования и, наконец, на смерть. Такое поведение нравственно свободной личности устойчиво, надежно, последовательно, имеет стратегическую направленность, не требует контроля и принуждения со стороны общества если оно нравственно, и потому самое эффективное. В нем обязанность, то есть то, что можно от человека требовать на основании закона, превратилась в долг, то есть во внутренний мотив поведения, правовая норма трансформировалась в нравственную. Именно эта трансформация и характеризует процесс формирования личности и индивидуальности, то есть сущностных сил человека. Не все общественные отношения, в которых участвует человек, характеризуют его сущность. То, что он делает подневольно, под влиянием дурных страстей, различного рода страха, давления среды и начальства не входит в эту характеристику. И только там, где поступки проистекают из принципов, а принципы – из «нажитого опыта человечества» обнаруживается человек как личность и индивидуальность, формируется его сущность и он становится участником и творцом истории, а не ее врагом или недоразумением в ней.

Думается, что проблема человека в философии в отличие от учения о человеке, разрабатываемого всем комплексом наук, это прежде всего проблема самих общественных отношений и проблема мотивов этих отношений, «практического сознания» или морали. Эти две стороны взаимосвязаны и взаимозависимы: деформация одной из них приводит к деформации другой. Сегодня мы знаем, что «практическое сознание» не является только отраженным бытием, им можно манипулировать до такой степени, что рабство и холопство станут предметами общественного вожделения. После этого уже легко осуществляются трагические для истории процессы деформации общественных отношений и т.д. И чтобы этого не случилось, чтобы сделать невозможной такую деформацию, чтобы преодолеть существующие произвол, субъективизм, конъюнктурность и спекулятивность «нравственных кодексов» именно философия должна выявлять и фиксировать исторический опыт человечества в той форме, в какой он трансформировался в «практическое сознание», в мораль. Ведь вся «нажитая» культура имеет социальный смысл только тогда, когда она переплавляется в конкретные нормы практического поведения. Нельзя понять природы этих норм и принять эти нормы, не зная культуры, их породившей. Но и знание этой культуры в отрыве от конкретных норм поведения людей, норм, имеющих «самозаконный» статус (именно в этом специфика нравственных норм, принципов), не обладает практической ценностью.

В настоящее время многие внешние по отношению к человеку социальные требования, обязанности стали внутренними мотивами его поведения, детерминантами тех отношений, которые характеризуют его как личность и индивидуальность. Сюда относятся прежде всего простые, элементарные нормы, зафиксированные в нравственном сознании всех людей, в так называемой общечеловеческой морали: это требования не убей, почитай родителей, не прелюбодействуй, не лги, не воруй, не обижай слабых, детей, стариков, женщин, больных, увечных, сострадай страдающим, сопротивляйся всякому принуждению к безнравственному поступку и т.д. Для большинства людей перестали быть обязанностью, то есть нормами права, превратились в «самозаконность» требования со стороны общества в отношении защиты страны, участия в общественно полезном труде, охраны природы, семейно-брачных отношений и т.п.

И.Кант справедливо утверждал, что чем более общий характер имеет принцип, мотив поведения, тем большая его нравственная ценность. Такими самыми общими принципами являются исторически сложившиеся, устойчивые формы существования морали - представления людей о благе, добре и зле, справедливости, долге и совести, чести и достоинстве, смысле жизни и счастье. Например, без ставшего принципом поведения представления о добре как «абсолютной цели любого бытия» (Гегель), без возможности во всяком практическом вопросе различать добро от того, что противоречит, препятствует реализации этой всеобщей цели развития, выражающей всеобщий интерес и волю, «безусловно и во всяком единичном случае сказать да или нет жизнь была бы вовсе лишена нравственного характера и достоинства; без полноты добра, без возможности связывать с ним все действительные отношения, во всех оправдать добро и все добром исправить, жизнь была бы одностороннею и скудною; наконец, без силы добра, без возможности его окончательного тождества над всем, до «последнего врага» – смерти – включительно, жизнь была бы бесплодной» [5, 97].

Быть личностью трудно. И не только выдающейся личностью, творящей большие дела в масштабах отрасли или страны в целом. Может быть рядовому труженику даже сложнее сохранить верность своим принципам, поскольку все возможные оппоненты этих принципов занимают более высокое социальное положение, чем он и имеют в своих руках больше средств для принуждения к компромиссу или предательству самого себя. Но главная трудность, тяжесть, которая падает на развитую личность в отличие от неразвитой, состоит в той ответственности, которую она в связи со своими принципами добровольно взваливает на себя, те обязанности, контроль за выполнением и принуждение к выполнению которых осуществляет обычно общество, выполняет сам человек. Рост личностных качеств неизбежно ведет к росту ответственности человека. Но ответственность здесь имеет совсем другой характер, чем в неличностных отношениях: она выражается и осуществляется в сфере права, политики, экономики и поэтому говорят об административной, уголовной, политической, экономической ответственности, которая сводится к воздаянию со стороны общества или социальной группы (поощрению или наказанию) за те или иные действия человека, за выполнение или невыполнение им своих обязанностей. Личностная ответственность носит нравственный характер и выражается в способности человека творить суд над самим собой, применять к себе самому санкции поощрения или наказания за верность своим принципам, которые являют собою не что иное, как те же обязанности, но получившие для конкретного человека статус долга. Усиление роли нравственных форм принуждения и ответственности и ослабление этой роли со стороны правовых, административных, политических и экономических – это закономерность общеисторическая. И когда проводятся и усиливаются мероприятия репрессивного характера со стороны государства по отношению к народу это - действия антиисторические.