Игнатенко А

Вот и отметили недавно юбилей двух выдающихся представителей русской и мировой культур, двух братьев, жизнь которых тесно связана с Полтавщиной, двух Владимиров - Владимира Ивановича Вернадского и Владимира Галактионовича Короленко, корни которых у обоих уходят в Запорожское казачество.

Особенность юбилея, безусловно, определялась условиями и спецификой переживаемого времени. Большинство исследователей соглашается, что специфической чертой нашего времени является символичность - мы живем в знаковом мире, мире широко и, главное, сознательно использующем для определенных целей силу знака, символа с его экономией мышления - рассуждением по аналогии, подобию, фрактальному сравнению образов в континуальном мышлении. Это широкое распространение символизма определяется, прежде всего, эмоциональной обостренностью жизни, требующей правостороннего образного мышления. Язык символа – это путь «создаваемого интуицией, т.е. бессознательным охватом новых фактов» (В.И.Вернадский) в обход рациональной логики к целостному образному знанию, логике синергетики, оперирующей синтетическим понятием-образом, почему языком науки становится не однозначное понятие, а многозначный символ. Не только мобилизуется правое полушарие нашего мозга для континуального мышления, мышления образами, вне языка и абстрактных построений логики, но и возникают условия для неверной интерпретации свободы не как обретения целостности, а как индивидуалистического произвола. Возникает «преступник нашего времени»: укрывшийся в предоставляющем для человека новые возможности кибер-пространстве Homo ludens (Человек играющий), рафинированный эгоцентрист или кочевник Ж.Аттали, опошливший открытие Й.Хейзенгой роли игры - этого закрытого, замкнутого сам на себя, бесцельного в своей обособленности, не мотивированного во вне себя и потому свободного, не имеющего нарративного основания элемента жизнедеятельности. Из множества этих элементов родилась в фасцинации с осмыслением переживания структура мифа как «начала начал», истока существования «чего-то». Это - канун осуществления, демонстрирующего затем в эволюции человека и его культуры переход мифа в монорелигию, выдавливающую из себя науку-естествознание (О.Шпенглер). Так строится иерархия, по В.И.Вернадскому, способов проникновения в сущее [11], знакомых нам до недавнего как исторические типы мировоззрения соответствующего общества, цивилизации.

Аттрактор этой цивилизации ныне рассыпался, исчерпал себя. Человечество попало в ситуацию лишь внешне аналогичную уже им пережитой ранее, естественной и отличающейся от нее тем, что оно сейчас, после конца модерна, встречает его постсостояние вооруженным знанием алгоритмов происходящего, а значит и должно разумно распорядиться этим знанием-опытом, а не только интерпретировать историю, создавая новые мифы да еще на таком пути неуважения к Homo faber (Человеку производящему). Не ищущий путей в будущее для всего человечества, игнорирующий предостережения духовных практик, а лишь азартно играющий в приключения с реальностью, Homo ludens опасен и весьма. И цена здесь - судьба человечества. На Украине – это сторонники движения «Новое общество», биологизирующие общественную жизнь, и вульгарные поклонники К.Лоренца - автора этологии, науки о поведении животных. То, что они не апеллируют к перенатальной или трансперсональной сферам психики или буддизму Махаяны с его тремя ядами – невежества, агрессии и алчности - видимо, объясняется наличием как в буддизме, так и в трансличностной психологии путей преодоления лежащих глубже биологического и злостной агрессии, и всепожирающей алчности. А торсионные поля пока, слава Богу, не в их компетенции. Истинное значение широко используемой символики сейчас понятно, кажется, не только посвященным в тайное эзотерическое знание или специалистам по знаковым системам, но и рядовому интеллигентному человеку, знакомому в общем плане с семиотикой и архетипами К.Юнга и обнаруживающими их реальность хило- и холотропными состояниями С.Грофа. А также понятно их использование различного рода имиджмейкерами и пиарщиками, в том числе и самим государством, которое свою символику сейчас буквально тычет везде, не исключая нижнее белье или автомобильные номера. А о так называемых свободных разве что от совести СМИ с их кодирующими технологиями и говорить не приходится - семантика и семиотика широко используется ими для манипуляции сознанием и массовым, и индивидуальным, с чем популярно и доходчиво познакомил недавно общественность С.Г.Кара-Мурза [1].

После развала СССР объявлено о «розбудове», строительстве национальных государств под флагом национального возрождения. Для чего извлекаются из пронафталиненных сундуков истории старая «национальная» символика и привносится в новые государственные символы (за исключением Белоруссии и Таджикистана, сохранивших советские). В России же реанимирована имперская символика.

Назвать это возрождением в подлинном смысле слова, т.е. идеализацией-поэтизацией прошлого для актуальных задач будущего с его уже очевидными мондиалистскими очертаниями, не только с помощью либерального рынка, но и политическими программами ухода от экологической угрозы, нивелирующими народы и личности, никак нельзя.

Это не то ищущее новой формы энергии, естественное, имеющее место в Природе попятное движение, цикл «ухода-для-возврата», лежащий и в основе открытой историей искусства петли возрождения. Широко тиражируемая мысль о Возрождении - это демагогия, т.е. отвлечение внимания, опирающееся, как кажется ее авторам, на архетипы сознания. Что есть в этом процессе подлинного, не лукавого, так это синергетическая установка широкой дифференциации по национальному, точнее, этническому принципу для создания управляемого динамического хаоса. Цель этого хаоса – рождение и поддержание роста транснациональных корпораций (ТНК) в финансово-экономической глобализации с их информационными технологиями, рождающими виртуальные деньги, требующие немедленной материализации через механизм инвестиций, ставший чуть ли не основной задачей государства.

Это - следствие панического, почти животного страха перед единством, объединением, солидарностью. И при этом в условиях, когда синергетика, наука о кооперативных процессах, в принципе объясняет возможность выстраивания траектории эволюции не только от базовых ценностей, но и от будущего - от идеала.

Воистину прав певец свободы Н.А.Бердяев (эволюционировавший от легального марксиста до антикоммуниста, по его собственному признанию, лишь метафизического, ибо социальную и политическую суть коммунизма он принимал, оставаясь при этом принципиальным противником буржуазии и буржуазности, которые просто ненавидел [3]): сущностью либеральной демократии есть не свобода, так усиленно и широко декларируемая, а постоянная и всепроникающая ложь. Апофеозом этой демагогии в наши дни служит утверждение о проведении реформ, которые по сути своей ничего не меняют. В действительности мы имеем безальтернативное, пусть и постепенное, но как раз качественное изменение сути, т.е. направленную contra-революцию, контрреволюцию, начатую под лозунгом «Перестройка - революция продолжается».

Как и во времена Н.А.Бердяева, в нынешней истории националистические организации почти повсюду превратились в предателей родины. Поэтому правительства незалежних держав справедливо называются левой оппозицией компрадорскими и даже коллаборционистскими, несмотря на безудержно декларируемую ими защиту национального интереса и поиски консолидирующей общество национальной идеи. При этом не реставрация давно прожитого «князiвства» и «гетьманства», а практическое использование в национально-государственном строительстве для мондиалистских целей обобщенной теории этноса А.М.Зимичева [4] c ее схемой «мы» и «не мы», акцентирующей внимание во вне, на «не мы» - так называемый поиск исторического «ворога», каким у украинских националистов является русский, Россия. Конечной целью этого является cоздание политического тела государства-территории, а по сути территориальной администрации мондиалистов в мировом разделении труда с прозрачными для капитала границами, с покупаемыми, т.е. отчуждаемыми, уже не защищаемыми государством, не принадлежащими ему и нации не только хозяйством, но и самой территорией, землей. Государством-территорией с жестко закрепленным на ней производством, работа которого никак не преследует оздоровления социума. При этом в обществе специально разжигаются настроения реставрации давно прожитого, досоветского, настроения ностальгии, а более всего - разрыва с этим советским прошлым.

Для этого из мировой культуры и рекрутируются великие личности, особенно если они еще и критиковали это недавнее советское прошлое. Этим и характеризуется не во всем безуспешная политическая реконструкция на постсоветском пространстве. Она уже не может идти по пути образования мононациональных, моноэтнических государств, ибо время этого процесса давно прошло. И опыт так приветствуемого на Украине сионизма с его государством Израиль здесь не при чем. Мононациональное государство - уже исторический анахронизм. Сохранившие позу contra-советские диссиденты перепрыгнули при этом даже в дохристианские языческие культы, извлекая оттуда предначертания великого будущего для своего этноса, запоздало повторяя опыт европейских «новых правых» 70-х годов прошлого века.

Вот молодежи и преподносится экзотическая смесь скаутства и казачества, как синтез требуемого модернизацией самосовершенствования и рыцарства. И это опять же при том, что прошло время Запорожской Сечи, духа казачества, этого последнего в истории квазирыцарского религиозного ордена <…>.

В XVIII веке, когда в Европейской России после падения Киевской Руси заканчивается объединение народов и земель (региональная глобализация) формируется имперская Россия, и постепенно ликвидируется казачество как способ бытия. И здесь, действительно, «велика постать великого гетьмана» Мазепы может служить - и послужила - ярким символом для национальной элиты в оправдании ею сепаратизма. Это сейчас уже и не скрывается. И это символично!

Ассимиляция казачества, начатая чудовищным разгромом Дона Петром I после подавления Булавинского восстания, была продолжена аннексировавшей Крым и ликвидировавшей Сечь Екатериной II, немкой, но русской царицей, которая не посчиталась даже с сохраненным в Запорожской Сечи, но потерянным уже русской Церковью православным ритуалом побратимства, успешно компенсировав его переселением в Новороссию сербов, чья Церковь сохранила этот ритуал православия.

А уж после советского расказачивания можно утверждать, что сей пограничный феномен с его догосударственным стихийным началом перешел грань, отделяющую позднего варвара от человека цивилизации и кроме бутафорского украшения для постсоветских государств ничего из себя не представляет.

А для теперешней Украины следовало бы не забывать, что даже поздний П.Кулиш, о чем в свое время писал еще А.И.Герцен, назвавший Сечь в отличие от К.Маркса не демократической, а коммунистической республикой, этот поздний П.Кулиш, занявшись историей, изменил установке своей молодости и прославлял Екатерину II именно за разгон Сечи - действие, как теперь представляется, сугубо внешнее, ибо дух Сечи, казачества, как феномена типологически близкого рыцарству, иссяк. Оно, если не феодализировалось, то основательно расслоилось, превратившись в гнездюков, когда-то презираемых запорожцами. Это расслоение поддерживали и польские короли, и русские цари, набирая из казачества сначала ландскнехтов, а затем формируя из него союзника, превращая его вследствие его экономической несамодостаточности с помощью реестра в пограничную стражу своих государств.

Поэтому и представляется полезным этот экскурс для разгребания эклектических завалов, для прояснения приема демагогии в отношении духовных целей, заявленных как возвышенные идеалы вначале, а затем безуспешно «выпрямляемых при отклонении». Однако, не реставрация-возрождение, не «выпрямление отклонения», а дальнейшее развитие как выбор отвечающей новой траектории движения к недостигнутым в прошлом, может быть, даже вечным идеалам на основе современной научной парадигмы, образующей основу постнеклассической науки, научной картины мира, с ее системообразующими и самоорганизующимися синергетическими или холическими представлениями о развитии как имеющем в себе самом цель и поэтому требующем не просто активного, а прежде всего нравственно ответственного субъективного участия человека. Именно в свете этого целесообразно рассматривать сформулированную В.И.Вернадским идею ноосферы, сферы Разума как закономерного этапа эволюции и биосферы Земли, и космоса, неотвратимо наступающего этапа активной, сознательной, научно направляемой регуляции человеком не только своего общества (социализм), но и Природы (Н.Ф.Федоров, В.Н.Муравьев). При этом, как объясняет уже синергетика, есть возможность прогнозирования от идеала!

Для нас, славян, это еще и особая гордость. Ибо это есть центральная задача русского космизма, к научной ветви которого принадлежит и В.И.Вернадский. В контексте рассматриваемой проблемы значительный интерес представляет личностное разрешение им такого сложного вопроса, каким является национальный. В наше время, когда мондиалисты ставят в повестку дня в угоду ТНК уже ликвидацию любой традиции: культурной, религиозной, а национального государства-территории - уже к 2025 году (см.: цикл статей В.Иноземцева по глобализации в журнале «Свободная мысль-XXI» за 2000 год), когда прогнозируются и момент демографического обострения, и приближение к глобальной катастрофе, и отмирание такой до сих пор фундаментальной категории как государство-нация, и объединение регионов в единый межконтинентальный блок (СНГ-Объединенная Европа или СНГ-Китай, Индия).

То же касается и В.Г.Короленко, являющего собой - как и В.И.Вернадский - пример развязывания вопроса культурно-национальной идентификации. Именно Вернадский, выросший в семье высоко ставящей культ декабристов украинофила [8, запись от 6.09.1924], тогда еще не политического, а культурно-этнического националиста (ведь в то время национальность еще считалась остатком язычества, а разноязычие - последствием греха, основным в идентификации человека было вероисповедание), в семье, находящейся под большим влиянием М.А.Максимовича, члена Петербургской академии наук и первого ректора Киевского университета. Кстати, кафедру истории этого университета возглавлял выигравший конкурс у Н.В.Гоголя поляк Б.А.Антонович, введший в практику обучения подпольные приватные домашние курсы по распространению в обществе идей польского эмигранта Духницкого: отрицания общности происхождения и языка у русских и украинцев. Эту практику затем с успехом разовьет любимый ученик Антоновича М.С.Грушевский [9].

Именно в этих условиях проведший свое детство и, заметьте, не воспитывавшийся в каких-либо закрытых учебных заведениях, В.И.Вернадский в зрелые годы сделает выбор и заявит, что он духовно и культурно русский, заявит не только для себя в своих дневниках и переписке, а открыто, например, при создании Украинской академии наук (УАН).

В.И.Вернадский как русский государственник, сторонник «единой и недилимой», считал слово «Украина» старым, а слово «украинец» новым и выдуманным [10, запись от 13.11.1919], в «самостийництві» видел проявление шовинизма и идеологии, построенной на ложных и выдуманных положениях [10, запись от 11.08.1918]. Будучи избранным в 1920 году в украинский эвакуационный комитет, «резко стал против самостийности», записав при этом в дневнике: «тем важнее для меня оставаться украинцем» [11, запись от 9.06.1920]. При этом в 1939 году В.И.Вернадский примет политику Сталина-Молотова по присоединению Западной Украины как «государственно русскую» [12, записи от 3 и 19.10.1939], а В.И.Ленина, собиравшего разваливающееся русское государство, будет сравнивать с Александром Македонским. Как государственник проявил себя В.И.Вернадский и в период создания Украинской Академии Наук. Реализуя планы еще царского и Временного правительств по исправлению случайности расположения ВУЗов - по созданию на национальных окраинах научных центров, а в последнем В.И.Вернадский занимал пост товарища министра народного просвещения, находился под большим влиянием своего друга академика Н.Я.Марра, автора идеи создания историко-филологических факультетов в университетах, и отвечал за вопросы высшего образования. В период Гетманства, В.И.Вернадский вынужден был бежать на Украину в связи с подписанием воззвания министров свергнутого Временного правительства против Советской власти и с запретом большевиками кадетской партии, учредителем и членом ЦК которой он был до избрания его президентом УАН, по предложению кадета М.П.Василенко, в прошлом тоже товарища министра народного просвещения Временного правительства, а теперь уже такого же министра у гетмана П.А.Скоропадского. В Киеве Владимир Иванович занялся реализацией идеи по организации УАН, но с оговоркой: организует академию как украинскую в качестве русского эксперта и организационно по образцу Петербургской. Именно поэтому после свержения Гетманства Директорией М.С.Грушевский, с конца XIX века состоявшим членом Научного общества им.Т.Г.Шевченко во Львове, а затем и такого же в Киеве, считавшим это общество своеобразной украинской академией, пусть и не отвечающей требованиям времени, приглашавшийся В.И.Вернадским для составления устава УАН, имевший с ним встречу, отказавшийся от такой чести и просивший сохранить их встречу в тайне, что и сделал В.И.Вернадский, требовал разгона академии как созданной русским профессором и по русскому образцу! Директория же внесла ряд изменений в устав, одно из которых: академия может печатать труды на любом языке за исключением русского. Его, М.С.Грушевского, статьи которого несмотря на Эмский запрет 1876 года публиковались Петербургской академией на украинском языке на основании ее устава, проект 1917 года по превращению Украинского наукового товариства в Киеве в академию наук остался намерением, нереализованным намерением. Все это уже можно прочитать в опубликованных дневниках, в переписке В.И.Вернадского с женой, товарищами и детьми. Так, в письме к дочери из Парижа в Прагу в сентябре 1922 - декабре 1923 годов он пишет: «Я не разделяю русских и украинцев. Два лица нашего народа, две культуры. «Малорусский» в смысле языка правильно… Затем с печальной памяти 1860-х годов… появилось противопоставление украинский и малороссийский. Пошли навстречу украинским самостийникам… узким фанатичным противникам русской культуры. Частично безумцы, частично люди невысокого уровня. Люди маленькие. Спор для украинцев пойдет между связью с русской или полькой культурой… Украина есть и будет. Важно, чтобы Донцовы и К° не были во главе. Самостийность - политическая - Украйны есть фикция и никакого блага сама по себе не представляет, т.к. по существу это - при теперешних условиях - будет централизованным, давящим шовинистическим государством, которое уже вследствие этого не может выжить рядом со свободными странами… при испорченности моральной вождей и их лукавстве - национальное чувство чисто и глубоко… Украина вполне самостоятельная, учитывая все, не может существовать: ее вхождение в Польшу (хотя бы федерация) приведет к ее поглощению Польшей, ее принадлежность к большому государству - России - ее прямой интерес… Историю последних веков не вычеркнешь, и Новороссия, да и Слободская Украина и исторически и этнически не связаны тесно с Киевом… Все зависит от будущего хода Союза советских республик» [13].

Уже в 1943 году, в эвакуации, отвечая на предложение тогдашнего президента АН УССР А.А.Богомольца написать воспоминания о ее создании, В.И.Вернадский просил последнего свою статью «Первый год Украинской академии (1918-1919)» опубликовать на украинском языке. Эта статья в полном объеме увидела свет в год 125-летнего юбилея первого ее президента именно на украинском языке в сборнике «Наука и культура. Украина»!

Не побоюсь сказать, что сейчас, когда к В.И.Вернадскому приковано мировое внимание и началась мышиная возня по его «приватизации» под лозунгом нового прочтения, основным приемом манипуляции сознанием [14], не считающаяся с его собственными оценками, мы должны относиться к нему так, как В.И.Ленин требовал относиться к К.Марксу: основное - метод. Многие выводы его отражают личную эволюцию, да и время демонстрирует подобие. А ответы на многие мучившие его вопросы дала современная наука. Особенно, повторяю, сейчас, когда украинский политический национализм, заявив о разрыве с русской культурой как о программной задаче украинцев, считая до недавнего русскую культуру причиной сумасшествия украинца Н.В.Гоголя, которого с искажениями переводит на украинский новояз, а до него в таком же духе покушавшегося даже на Т.Г.Шевченко – (мужицкий, не элитарный поэт) сейчас он первый культурный украинский националист [15], тот национализм, который определил не так давно В.И.Вернадского русским шовинистом [16], сейчас, оставшись с одиозными личностями типа Мазепы, Бандеры и иже с ними, рекрутирует по-настоящему выдающиеся личности, пытается и из В.И.Вернадского сделать великоко українця, как, впрочем, и из современников, например, недавно умершего руководителя театра исторического портрета в Киеве И.А.Шведова, постоянно подчеркивавшего, что он - мать его полька - русский писатель [17]. И всего-то ничего: он, создатель «Ленинианы», по заказу Л.Кравчука создал спектакль о Мазепе. Именно В.И.Вернадский почти одновременно с Н.А.Бердяевым и независимо друг от друга поняли, что мононациональное государство - путь к фашизму. И этот его вывод является следствием принципиальной его позиции противника национальной государственности, в том числе и украинской [18]. Это необходимо подчеркнуть сейчас, когда специально напускают туман вокруг термина нация, который большинство ученых в мире предлагают изъять из политического лексикона, так как он не разграничивает от политической этническую, культурную составляющую, являющуюся основой единства человечества в многообразии и потому ведет к конфронтации [19]. Кроме того, политический аспект такой исторической общности, в отношении которой не требуют знать ее генезис и перспективу, а только мистифицируют, камуфлируют тот непреложный факт, что нация, как историческая общность, обращает человека в средство. И при этом относят себя к либералам, демократам, правда, с разоблачающей приставкой «национал», той приставкой, которая недавно не только дискредитировала социализм, но и развязала против него войну, ставшую мировой. И это во время, когда в человечестве цивилизационные разломы грозят превратиться в кровоточащие фронты! Ведь развязанная метафизическая война, направленная на изменение ранее естественным образом сформировавшейся ментальности народов, есть прелюдия войн будущего - гуманитарных интервенций.

Прежде чем охарактеризовать в этом ракурсе, ракурсе культурно-национальной самоидентификации, уже объявленной правом человека, другого героя нашей статьи, брата В.И.Вернадского, русского писателя В.Г.Короленко, урожденного полькой, хочу коснуться вопроса формирования национальной идеи в современных постсоветских условиях постсоветскими государствами.

Известно, что многие президенты, как главы новых государств, или их элиты, отказавшись от коммунистической идеи и поторопившись объявить деидеологизацию жизни в таких государствах, стали перед проблемой консолидации своих обществ и потому выступили с инициативами по разработке новой национальной идеи, называемой вслед за К.Мангеймом [20] тотальной идеологией для общества в отличие от партийных, называемых частными идеологиями, действующими в рамках той тотальной, которая, консолидируя общество, тем не менее не позволяет возникнуть тоталитарному государству.

Отвлекаясь от того, что это есть пример новояза для манипулирования сознанием, прошу обратить внимание на вывод лиц, занимавшихся этой задачей в России: национальную или тотальную идеологию придумать нельзя - ее можно лишь выявить как общественное мнение через культуру как ответ на вызов времени, уже заявившим себя цивилизованным! [21]. Как известно, соотношение между культурой и цивилизацией определяется формулой О.Шпенглера: культура умирает в цивилизации. При этом механизм этого умирания есть массовое тиражирование инновации, того вначале уникального, что сотворено культурой то ли личности, то ли народа, т.к. все это становится и массовым, и общечеловеческим достоянием, и как таковое усваивается новыми поколениями вопреки или даже взамен своего этнического. Вот тут-то и возникает вопрос самоидентификации, ныне закрепленный как неотъемлемое право человека, суть которого, по-моему, очень верно определил и выразил И.В.Гете, посоветовав в свое время своему народу:

Нацией стать - понапрасну надеетесь, глупые немцы,

Начали вы не с того - станьте сначала людьми.

Национальные патриоты, опираясь на вывод Л.Витгенштейна: «Границы моего языка – это границы моего мира», могут и апеллируют в этой ситуации к языку, делая его статус государственным и так превращая его из орудия общения в оружие даже какого-то там отмщения. На это можно ответить авторитетом В.Гумбольта: «Человек весь не укладывается в границы своего языка, он больше того, что можно выразить словами, но ему приходится заключать в слова свой неукротимый дух, чтобы скрепить его чем-то и использовать слова как опору для достижения того, что выходит за их рамки» [22].

Надеюсь теперь понятны и не шокируют на эту тему суждения А.М.Горького, заявлявшего, что недугом тоски по родине он не страдает, а Л.Н.Толстой так прямо заявил: «Патриотизм - это рабство». А русский религиозный философ Вл.Соловьев, развивший вместе с С.Н.Булгаковым учение о Софии (Премудрости), автор идеи всеединства человечества и термина «русская идея», утверждал: «Лучше отказаться от патриотизма, чем от совести». Патриотизм имеет и экономический аспект - это чувство мелкого собственника. На это указал еще В.И.Ленин как и на то, что капитал будет говорить на том языке, на котором к нему приходит прибыль.

Очевидно, что без прилагательного к существительному «патриотизм» не обойтись, тем более что есть и весьма впечатляющий и проверенный войной с фашизмом пример. Это актуально еще и потому, что наше время говорит об игровой цивилизации постмодерна, отрицающего не только коммунизм, но и капитализм, оставляя их в индустриальном обществе, а людей в диаспорах и не только в результате развала империй, но и при праве на свободу передвижения и выбора места жительства. Вот почему право человека на самоидентификацию, т.е. выбор человеком исповедуемой культуры для формирования своей личности должно поддерживаться для всех государством, нарекшим себя демократическим, и потому не могущим навязывать одну какую-то культуру как тотальную, используя язык не столько в качестве носителя ее, сколько как инструмент государственной идеологии. Для чего и возводится он в государственный статус, а человека погружают в моноязыковое пространство. Ущемление здесь принципа декларируемой свободы очевидно.

Примером такого вот выбора для самоидентификации служит и В.Г.Короленко. Эту полную трагической экспрессии ситуацию он и описал в своих мемуарах «История моего современника», в V части, глава 27. Эти суждения в свое время, время после первой русской революции, вызвали споры и обвинения небезызвестным С.Ефремовым В.Г.Короленко в отречении от национальности и принижении значения творчества Т.Г.Шевченко. И даже после того как В.Г.Короленко немного уступил своим оппонентам, сделав купюры в окончательной редакции книги. Для нас же эта ситуация интересна в вышеописанном контексте самоидентификации как проблема нашего времени, имеющая уже определенный правовой статус. Коротко суть ее сводится к следующему. Подавлено царизмом польское восстание 1831 года, вызвавшее и учреждение университета в Киеве с его задачей для исторической школы доказать неправомочность притязаний поляков на юго-западные земли России, а поляки в то время искали поддержки в возникающем украинофильстве. Подросток с разноплеменной душой (мать - полька, отец родом из Летичева, считает себя русским и говорит на русском языке) страстно ищет ответа на вопрос - кто он, к какому народу принадлежит, культура какого народа наиболее отвечает запросам его мятущейся души? В конце концов, проблема сводится к выбору между двумя народными писателями - Т.Г.Шевченко и Н.А.Некрасовым. Литература, которой увлекся в это время В.Г.Короленко, принесла в его юное сознание поток образов, заставила работать его мысль и дух и в его душе, по его словам, без ведома сознания пошла стихийная борьба настроений, вызвавшая то сравнение Т.Г.Шевченко и Н.А.Некрасова, которое оказалось не в пользу первого, т.к. у Т.Г.Шевченко «основной, господствующей нотой все-таки была тоска об... прошлом, разрешавшаяся беспредметной мечтой о чем-то смутном, как говор степного ветра на казацкой могиле... Казак Шевченко, его гайдамак, его мужик и дивчина представлялись для меня, - пишет В.Г.Короленко, - красивой отвлеченностью. Мужика Некрасова я никогда не видел, но чувствовал его больше. Всегда за непосредственным образом некрасовского «народа» стоял интеллигентный человек, с своей совестью и своими запросами... вернее - с моей совестью и моими запросами... Эта струя литературы того времени, этот особенный двусторонний тон ее - взяли к себе мою разноплеменную душу... я нашел тогда свою родину и этой родиной стала прежде всего русская литература... И впоследствии еще не раз волны национального украинского романтизма проносились над душой, как тени облаков проносятся над нивами. Но душа все-таки гораздо обильнее засевалась впечатлениями передовой русской мысли, не потому, конечно, что она разрешала многое, что даже не было затронуто другими. И если впоследствии я уже сознательно нашел свою родину, то это уже была не Польша, не Украина, не Волынь, не Великороссия, - а великая область русской мысли и русской литературы, область, где господствовали Пушкины, Лермонтовы, Белинские, Добролюбовы, Гоголи, Тургеневы, Некрасовы, Салтыковы».

В этом отрывке я хотел бы просить акцентировать внимание на словах, представляющихся мне ключевыми для нашей ситуации, ситуации обобществления, интерпретируемой разными силами по-своему глобализации, из которой сейчас выпадает исламский мир, объявивший джихад (внутреннее неприятие человеком) либеральным ценностям европейской цивилизации, ситуации интернационализации, одним словом, единения людей на планете, которое В.И.Вернадский назвал в свое время законом природы, против которого нельзя идти и который именно в силу своего интернационального характера имеет, по его же словам, «большое значение для всей истории человечества, т.к. в конце концов ведет к космичности сознательной жизни». А разрешается оно опять же насилием. И кем же? Демократами! Антитоталитаристами, ратующими за плюрализм и альтернативность! Опять демагогия. На сей раз с понятием терроризм.

Вот эти слова В.Г.Короленко - область мысли. У В.И.Вернадского - ноосфера. Вот и встретились братья, никогда не встречавшиеся при жизни! И если В.И.Вернадский в нашей области увековечен (мемориальные доски в Полтаве и Кременчуге), то В.Г.Короленко - лишь присвоением имени педагогическому учебному заведению. И это несмотря на то, что еще в 20-е годы советская власть, так им жестко критиковавшаяся (см. его письма к другому нашему земляку, члену Советского правительства А.В.Луначарскому, улицу имени которого недавно переименовали в Полтаве), приняла решение (Постановление СНК УССР от 7 февраля 1922 года) о создании ему в Полтаве памятника и музея. Вторая часть этого постановления - выкупить в собственность государства дом в Полтаве, в котором жил писатель, и создать при нем музей творчества выполнена, а вот первая до сих пор - нет.

И последнее. Идея ноосферы, положенная с конца 60-х годов XX века ООН в основание поисков выхода из онтологического кризиса нашей пораженной раковой опухолью консюмеризма земной цивилизации, разрабатывалась представителем русской культуры В.И.Вернадским на просторах от Франции до Казахстана. Но Истоки ее формирования - концепция живого вещества, зародившаяся у него на Волге и окрепшая на Днепре (Днепропетровск, Кременчуг, Киев), принадлежат Полтавщине. Окончательно его мысль оформилась в Шишаках. А уж почти все эксперименты с живым веществом он провел на Украине. Как же звучит в этих условиях формирование исторического ворога в лице России, русских и их культуры? А именно разорвать «зв'язки з росiйською культурою для того, щоб стать українцями» требует руководитель «Просвiти» пан Мовчан. Воспользуемся для ответа ему словами В.И.Вернадского: «Национализм - это давать другим в морду» [10, запись от 11.10.1920].

Путающимся в словоблудии «национализм-патриотизм» и тут же насмехающимся над понятием советский народ, продемонстрировавшим и не снившийся им, бегущим в Европу последователям Махно, патриотизм в войне за свое отечество СССР, хочу привести слова немецкого румына Г.Оберта: «Национализм сплачивает тот и такой народ, который еще не понимает необходимости общечеловеческого единения». А Вселенский Патриарх Митрополит Швейцарский Дамаскин так определил эту, по его словам, «повязку на глазах нации»: «Национализм всегда являлся худшей формой выражения национального сознания. Стимулом национализма, любого, является, конечно, не любовь его выразителей к своей нации, но скрытая ненависть против соседних государств» [23].

Будем же достойны наших великих земляков В.И.Вернадского и В.Г.Короленко. «Важно, как заметил В.И.Вернадский, чтобы мысль молодежи и других была направлена на содержание, а не на форму». Невозможно даже на доказанную фрактальность мира, да и не нужно в поисках ответов на вызовы времени основываться на одной культуре - ее достижения в разное время имеют разную амплитуду, доминанту. А относительно декларируемой захватившими власть националистами «розбудови» украинской державы уместно вспомнить оценку В.И.Вернадским своего разговора с ныне воскрешаемым Огиенко в июне 1920 года. «Неужели все та же фальшивая украинская политика, которая губит все государственное строительство украинского племени на всем протяжении его истории?», ведь «единство государственного образования создается не единством языка, а единством системы и основных черт организации школы» [10, 27.11.1919]. Как установлено наукой, империи никогда не разваливаются на первичные этнические структуры, что свидетельствует о позитивно-эволюционной «переработческой» их функции: этнос в лоне империи эволюционирует до состояния государственно образующей нации [24].

Надо, как писал В.И.Вернадский в письме к жене в 1900 году, «уходить к вечным источникам силы, к независимым от бюрократической и государственной машины вопросам знания, философии, искусства и с точки зрения этих общечеловеческих основ разрушать ту плесень и гниль, которая теперь - добавлю: и теперь тоже – всем завладевает» [25]. Но у других апостолов правды окормляется державотворча национальная элита, выросшая из совпартноменклатуры, и поправшая проникающую века мудрость - истина открывается лишь забывшему о себе, почему и признала истину конвенциональной. Вот и восхваляет эта элита таких как П.Кулиш, писавший в своем письме от 27 июня 1846 года теряющему патриотическое чувство Н.И.Костомарову («Гірка, нікчемна доля України походить з нікчемності душі народу. Я не обвинувачую тих, що холодні до свого рідного. Людина прагне кращого, а чуже краще… Загибель мови й звичаїв не є нещастя для народу. Коли українська народність зникне остаточно, то це ще не загибель для людства, то, значить, так треба»): «Втрата нашої мови та звичаїв - це гiрше, що може скоїтись, аби лиш ми були вiдмiнними християнами. Не забудьте, що наш українець тiльки доти й християнин, доки всi його звичаї та вiрування при ньому. Ви ведете мову про нас, людей вищого польоту, а для маси таке перетворення неможливе. Їй потрiбнi дiди, батьки, звичаї» [26]. Судите сами.

В заключение было бы нечестным автору не высказать своей собственной позиции в таком непростом вопросе, каким является национальный. Солидаризируясь А.И.Герценом, считаю, что с течением времени «национальные особенности настолько потеряют свой оскорбительный характер, насколько он теперь потерян в образованном обществе». Это-то во времена А.И.Герцена! А что можно сказать теперь, когда из удостоверяющих личность документов исключена пятая графа? Этот вопрос должен перестать быть тем вопросом, о котором так метко в средине XX в. писатель Э.М.Ремарк сказал: «национальный вопрос – это камень, когда его поднимают, из-под него выползают гады».

Это верно и это будет. А пока я, вслед за Л.Арагоном, «восстаю против любой попытки налепить на меня ярлык одной национальности, с проклятьями отвергаю всякую попытку обособить мой разум, подчеркнуть мою зависимость, втиснуть меня в рамки определений и закрыть передо мной жизненные пространства других людей. Для меня есть одна граница – человеческая глупость, и, если вы бросаете мне в лицо мою страну, я отрекаюсь от нее: она – глупость, если ее используют как способ снабдить меня ярлыком» [27].