Попов В

Занятная эта тема – ноосфера: и термин – двухкорневой, и содержание – многогранное, и теоретическая судьба – сложная [1]. Само прояснение сути ноосферных процессов – процессов, связанных с эпохой светлого разума и интегрированных им форм эволюции геосферы, биосферы, техносферы и социосферы, – обусловлено не в последнюю очередь интерпретацией отношений и событий, в рамках которых разумная деятельность превращается в существенный фактор развития человечества и противостоит тоталитаризму.

Онтологический статус проблемы тоже размыт. Ноосферная онтология интерпретируется В.И.Вернадским в интервале от факта бытийствующего наличия до проявлений её нарастающей процессуальности. Так 26 августа 1941 года академик отмечает: «Сегодня я ярко чувствую «мировой» стихийный процесс зарождения в буре и грозе ноосферы» [2]. А через три дня пишет в том же «Дневнике», что ноосфера уже есть, существует, присутствует: «Ноосфера, в которой мы живём, – является основным регулятором моего понимания окружающего» [2] (запись от 30 июля 1941 года.) Его размышления о ноосфере сопровождаются оптимистической оценкой перспектив победы сил антигитлеровской коалиции над тоталитарной Германией.

В.И.Вернадский подчёркивает, что понимание ноосферности и тоталитаризма, предлагаемое им, является результатом (фактом) эмпирического обобщения («для меня ноосфера, – пишет академик 6. 10 1941 года, – не фикция, не создание веры, а эмпирическое обобщение» [2]). Факты такого рода привлекают внимание как сигналы, указывающие на некий исходный пункт экспликации не до конца прояснённого содержания самой гипотезы, эвристические аспекты которой требуют дальнейшей герменевтической проработки и ввода их в научный оборот. К примеру, в восемнадцатую годовщину гитлеровского путча В.И.Вернадский даёт парадоксальную (с точки зрения упрощённой политкорректности) и эвристичную (для проблематики ноосферы) оценку деяний нацистского фюрера: «Память о Гитлере останется навсегда как о человеке, сумевшем поставить задачи мирового господства одной расы и одного человека раньше ноосферы – единого царства Homo sapiens, создавшегося в результате геологического процесса» (выделено нами – авт.) [2].

Академик и раньше фиксировал точки соприкосновения (и оценки) текущих политических реалий тоталитарных режимов и их восприятие оппонентами. В особенности его возмущали эксцессы тоталитаризма и преступления его вождей. Однако, даже на этом фоне, запись от 8 ноября 1941 года поражает необычностью её аксиологии. В.И.Вернадский как бы принимает всерьёз, легализует оценку всемирно-историчности деяний одиозного фюрера. – Так ли это и что за этим кроется?

Отношение к Гитлеру В.И.Вернадский высказывал неоднократно. В 1939 году он проявил острое внимание к политике Гитлера, – внимание, окрашенное временными, хотя и актуальными на тот момент, союзническими отношениями СССР и Германии: «Ждут (чрезвычайных? – авт.) событий, – пишет В.И.Вернадский 8 октября 1939 год. – Речь Гитлера производит впечатление. Я не ожидал такой силы Германии. Разгорится ли мировая война во всю?» [4, с.28]. В речи фюрера, изложенной в газете “Правда”, акцентирован призыв Гитлера к своему сталинскому союзнику развернуть совместную «борьбу за мир» так, чтобы в её ходе от «агрессора» (то есть «западных демократий»), как говорится, камня на камне не осталось. Почти в ключе летописания, академик констатирует: «Здесь толкуют о возможности (совместного – авт.) похода на Индию и, возможно, мы переживём крушение Британской империи» [4, с.28]. Вплоть до 1941-1944 годов Владимир Иванович продолжил размышления над вопросами такого рода в контексте проблем ноосферы и дал им определённые истолкования.

Уместен вопрос: что подготовило ход подобных «ноосферных» поисков академика, знакомство с каким кругом идей укрепило его в собственной правоте, и в какой именно? В поисках ответа обратимся к событиям и источникам, которые связаны с парадоксальными оценками В.И.Вернадского 1941 года. Ключевым событием в этом году для него стал майский (1941 года) полет первого заместителя Гитлера по НСДАП Р.Гесса в Англию (Шотландию). При этом для оценки личности А.Гитлера В.И.Вернадский воспользовался критическими работами Германа Раушнинга, который хорошо знал подноготную идей нацистского фюрера [2]. – В записи В.И.Вернадского от 19 мая 1941 года эта оценка увязана с вопросом о том, КТО стоит за Гитлером: немецкие генералы или некий Х-фактор? И далее: «Большинство думает, что мы и наша армия не можем бороться с немецкой <армией>, – отметил академик. – Я думаю, что в конце концов немцы не справятся. Но фикция революционности, которая у нас существует, где две жандармские армии и миллионы каторжников (в том числе цвет нации), не может дать устойчивости»[2].

В числе факторов, делающих положение СССР неустойчивым, академик назвал ГУЛаговское рабство миллионов советских людей, закрепощение колхозного крестьянства «партийцами», политическую диктатуру кучки вождей, названную ими «диктатурой пролетариата», массовые репрессии в стране и тоталитарный характер общества и государства, напоминающий порядки и формы, сложившиеся в фашистской Италии и национал-социалистской Германии 30-х годах. Тоталитаризм, как известно, – явление многогранное и до конца не прояснённое. Инвариантно в тоталитаризме то, что он является системой политического насилия и характеризуется всё охватывающим подчинением значимых сторон жизни общества и личности аппарату власти, возглавляемом тем или иным «вождём» или фюрером. Тоталитарная организация системы общественных отношений опирается на практику многозвенного террора «верхов», на моральную деградацию и подавление «низов», на милитаризацию и бюрократизацию жизни социума. Характеристику тоталитаризма можно продолжать достаточно долго. Говорится, например, о присущей тоталитаризму «мистике государства» и «смещении исторической вины на Другого», о различиях между «деспотизмом» В.И.Ленина и собственно тоталитаризмом И.В.Сталина [5, с.81–82]. И всё же главное о тоталитаризме сообщил, как представляется нам, человек с косой чёлкой и усиками «а ля Адольф Менжу». В обществах подобного типа не надо национализировать имущество людей – достаточно национализировать или «социализировать» (по терминологии А. Гитлера) самих людей [3, с.152-153]. Дословно фюрер поведал следующее: «Поймите, собственность (в классическом смысле слова – авт.) больше ничего не значит. Наш социализм берёт значительно глубже... Зачем нам социализировать банки и фабрики. Мы социализируем людей» [3, с.152, 153]. Гитлер делал заявку на «порядок» (Ordnung), который для поколения В.И.Вернадского был связан с урегулированием, систематизацией, с социальной устроенностью и рациональностью поведенческих и культурных алгоритмов. Немецкой выучке и методичности, привитой прусским учителем, отдавал должное О.Бисмарк – создатель новоевропейской Германской империи. Фюрер, однако, имел в виду иной – антидемократический – тоталитарный порядок.

Оставим пока в стороне большевистскую практику и идеологию, которые, по мнению В.И.Вернадского, деформировали логику и социализма, и становящейся ноосферы. Вернёмся к Герману Раушнингу – писателю и автору ряда работ, среди них – в первую очередь: «Говорит Гитлер» (1941 год) и «Зверь из бездны» (1940 год). В 1932 году будущий писатель вступил в НСДАП и вскоре стал «ближайшим советником Гитлера». Через год Г. Раушнинг отвернулся от национал-социализма и в 1936 году эмигрировал в Швейцарию, затем в Англию (а в 1948 году в США). В эмиграции он издал серию талантливых критических работ о нацизме. За разоблачение политических взглядов Гитлера Г.Раушнинг был включён в розыскной «чёрный список» Г.Гиммлера для последующих репрессий [6, с. 394].

Академик ознакомился с текстами H.Rauschning’a в оригинале. На языке оригинала – латиницей – его фамилия упомянута и в «Дневнике» В.И.Вернадского за 1941 год, что, возможно, притупило внимание комментаторов текстов академика и затормозило изучение соответствий «Вернадский – Раушнинг». (Упоминание нами книги Г.Раушнинга в статье 2003 года стало в ноосфероведении, возможно, первым [1].) Не исключено, что содержание работ Г.Раушнинга помогло прояснить В.И.Вернадскому эзотерическо-тоталитарную идеологию Гитлера, скрываемую последним не только от зарубежных читателей «Майн Кампфа». (Фюрер, подобно Г.Гегелю, вообще не любил переводов.) Как это нередко случалось в тоталитарном мире, действительный смысл доктрины был скрыт и от рядовых членов его собственной партии. Тайный комплекс идей гитлеризма стал доктриной для посвящённых (фюреров), служил в роли своего рода подсознания нацизма. Он «никогда не омрачал», по признанию фюрера, мыслей простых однопартийцев, но демонстрировал «нужным людям» подноготную его идеологической и политической кухни [2, с.49].

Характерно, что как и В.И.Вернадский, Г.Раушнинг употреблял понятие (и термин!) тоталитаризма применительно к гитлеровскому режиму, хотя сам фюрер предпочитал в этом случае характеристику авторитарности. Спектр подобных фактов и идей, обнародованный Г.Раушнингом, позволил Владимиру Ивановичу конкретизировать представления о ноосфере и её тоталитарной «тени», пролить на них дополнительный свет методом, так сказать, от противного. В частности, и концепции ноосферы, и эзотерической доктрине «нового социального порядка» свойственно внимание к будущему, то есть акцентированная прогнозно-футурологическая направленность. Это – во-первых. Во-вторых, модели ноосферы В.И.Вернадского и эзотерической доктрине фюрера присущ, хотя и в различной степени, своего рода технолого-конструктивистский методологизм схемы: фазово-сценарная структура разрабатываемых прогнозов, выделение привилегированного носителя исторического импульса в качестве логической доминанты схемы, известный нормативный нигилизм в отношении событийной повседневности. Опираются они, в ряде случаев, на внешне близкие терминологические конструкции, которые в ходе конкретизации могут наполняться расходящимся или контрастно-несовпадающим смыслом. Возьмём к примеру термины «геология» и «геологический». «Научная работа становится проявлением геологической работы человечества, создаёт особое состояние геологической оболочки – биосферы, где сосредоточено живое вещество планеты: биосфера переходит в новое состояние – в ноосферу» [2], – пишет академик 09.03.1941. В последней, небольшой по объёму, прижизненной публикации В.И.Вернадского «Несколько слов о ноосфере» (1943-1944 год) термин «геология» – «геологический» употреблён 28 раз. (А в иноязычных конкретизациях и эквивалентных конструкциях – на порядок больше, то есть с плотностью значительно большей, чем в «Записях» академика 1932-1941 годов.) Здесь Владимир Иванович с кем-то полемизирует, обращается к идее геологического как к понятийному противовесу в отношении концепции, ему чуждой. В работе Г.Раушнинга Владимир Иванович Вернадский мог встретить протокольную запись и «геологической» лексики фюрера: «Подобно тому, как в начале новой геологической эры крушение огромных материковых глыб изменяет весь ландшафтный порядок, как вздымаются горы, разверзаются трещины и возникают новые равнины и моря – так весь европейский порядок будет сметён гигантскими крушениями и извержениями», – возвестил Гитлер узкому кругу приближенных в октябре 1933 года, диссонируя при этом распространённому мнению о его вульгарно-одностороннем биологизме (витализме, био-расизме, социал-дарвинизме, в том числе, и о тезисе: «Германия должна стать биологически завершенной» [3, с. 37]) мышления. – «Чтобы сохранить себя в эту эпоху всемирных перемен, чтобы не сдвинуться с места и не перевернуться вниз головой – нужно стать твёрдым, как геологическая платформа» [3, с. 94], – пояснил Гитлер. Геологическое, био-историческое и социальное здесь не только сближено, но как бы спресованно, наложено друг на друга, в карикатуре являя параллель диалектики схемы гео-, био- и ноосферо-генеза по-Вернадскому. Академик же (в рамках близкой ему термиологии) как бы полемизирует с превращёнными принципами концепции тоталитарного мироустройства подобного рода.

Как бы то ни было, проект организации «нового социального порядка» сопрягался у Гитлера иногда и со схемой всемирных переворотов на подобие геологических катаклизмов. Аллюзия подобия свидетельствует в пользу версии подспудного смысла геологической терминологии текстов как В.И.Вернадского, так и А.Гитлера. В рамках темы интерес представляет эвристика мысли А.Егазарова (издателя и автора предисловия к русскому переводу работ Г.Раушнинга), согласно которой в тоталитарном миропонимании конструкция нового мира инверсирована в сравнении с научными представлениями о нём. В схематике тоталитаризма, «в отличие от работы Природы, юная Вселенная СОЗДАВАЛАСЬ В ОБРАТНОМ ПОРЯДКЕ (выделено нами – авт.) Она совершалась как бы, начинаясь «от своего венца, человека, до новых космогоний в конце» [8, с.13]. Отсюда вопрос: не скрыты ли у идеологов тоталитаризма за геологической терминологией подобного рода альтернативные версии (избирательные посылки, модели и сценарии) социо-космогенеза, открывающие путь к тайне конструкции их мироустройства: к его центру тяжести, к генотипу и субъекту социально-исторических преобразований – «хозяину жизни» нового тоталитарного мира.

В начале – о геополитических грёзах фюрера и их учёте в записях В.И.Вернадского и в гитлеровской модели глобального тоталитаризма в нацистской «Dritten-Reich-Sphäre». Конечно сегодня – пост-фактум – замыслы фюрера кажутся банально-известными в подробностях. Другое дело – политическая теория и практика конца 30-х – начала 40-х годов двадцатого века. Именно с ними столкнулся теоретик ноосферы. Обратимся поэтому к прояснённым в книге Г.Раушнинга контурам «социо-гео-политического» порядка, который планировал Гитлер – к грядущим переменам политико-географического ландшафта человечества, которыми интересовался В.И.Вернадский. В числе этих проблем – геополитические интересы Советского Союза, включение осенью 1939 года в состав СССР западной Украины и Белоруссии, война с Финляндией, советизация Прибалтики, геополитические притязания Германии в отношении Польши и Украины, попытки нацистов найти союзников в окружении гетмана Скоропадского... Они отражены в дневниковых записях В.И.Вернадского [2], [4], из которых следует, что, хотя академик мыслил глобально, судьбы Восточной Европы его волновали прежде всего.

Объявление геополитических новостей фюрер всегда начинал с восточно-европейского региона, который намеревался превратить в показательный полигон нацистского переустройства мира. Преимущественно славянская Восточная Европа непосредственно соседствовала с сердцевиной Великогерманского (Третьего) рейха, представляла непосредственный центр сопротивления гитлеровской экспансии и препятствовала дальнейшим шагам по превращению остального мира в потенциальную жертву Третьего рейха. На начальном этапе нацистского господства фюрер и его рать планировали разрешить (и разрешили!) собственно германские политические проблемы: трансформацию институтов веймарской буржуазно-демократической Германии в корпоративные формы тоталитарного (нового) порядка по национал-социалистическому проекту. Г.Раушнинг напоминал, что территориальные задачи восточной политики, согласно намёткам гитлеровского министра Р.-В.Даррэ, включали возвращение Германии провинций, утраченных ею после первой мировой войны и превращение её на этой основе в империю будущего – «Третий рейх». Территориальный реванш планировался гитлеровцами за счёт захвата свободного города Данцига (председателем-президентом сената которого и был в начале 30-х годов Г.Раушнинг), литовской Клайпеды (Мемеля), польских Силезии и Поморья и, заодно, на западе – французских Эльзаса и Лотарингии. Таким образом, в центре новообразованной мировой империи возникал территориально-политический костяк – «железное ядро», метрополия государства-гиганта. Чехия и Моравия служили бы её составными частями. Далее предполагался захват «малых и средних несамостоятельных государственных образований» [3, с.42]. В число несамостоятельных (марионеточных) государств нацисты зачислили: прибалтийские государства, средних размеров Польшу, рассечённую на мелкие этнографические области и отделённую от Балтики, более крупную Венгрию, разобранные на составные части Сербию и Хорватияю, уменьшенную Румынию, Украину, существующую «в виде нескольких независимых частей, южнороссийские, кавказские государства» [3, с.43]. – Так мыслилось Г.-В.Даррэ будущее Федеративное государство, которое Германия планировала сделать фундаментом своей мировой власти. «На северо-востоке – границы Финляндии, на юго-востоке границы Георгии (Грузии)» [3, с.42-43].

А.Гитлер одобрил намётки Р.-В.Даррэ, но призвал не мелочиться. Во всяком случае, реализацию нацистской геополитической программы и он намечал по схеме «Drang nach Ostеn»: «На востоке нам нужно господствовать до Кавказа или до Ирана включительно», – согласился фюрер. На западе его больше привлекало французское побережье Атлантики. – Кроме того, ему были «нужны Фландрия и Голландия. И, прежде всего, нам нужна Швеция» [3, с.101], – заявил Гитлер. Геополитические экскурсы фюрер начинал с осевого центра нацистских преобразований. – «В центре я поставлю стальное ядро великой, скованной в неразделимое целое Германии, – заявил фюрер. – (В нём будут полностью германизированные – авт.) Австрия, Чехия и Моравия, западная Польша. Блок из сотен миллионов человек, нерушимый, без трещин и без инородцев» [3, с.103] – «Когда я верну Германии славянские области, я позабочусь о том, чтобы немцы со временем не выродились в славян» [3, с.97], – многозначительно добавил он. «Затем – Восточная федерация. Польша, государства Прибалтики, Венгрия, балканские государства, Украина, Поволжье, Грузия» [3, с.103], – вещал фюрер. Это – «федерация, – но конечно, не наши равноправные партнёры, а союз вспомогательных народов, без армий, без самостоятельной политики, без самостоятельной экономики. И никому не будет поблажек, – даже тем, кому я симпатизирую. Даже Венгрию я не стану восстанавливать в её прежних границах. Я не делаю различия между союзниками и противниками. Время малых государств прошло» [3, с.103], – продолжал Гитлер. «Восток – наше большое поле экспериментов, – сообщил он избранным. Именно «здесь возникнет новый европейский социальный порядок» [3, с.49].

Читатель Раушнинга понимал и то, что Гитлер стремился создать вокруг Германии, помимо «Восточной федерации», и «Западную Федерацию», включающую Голландию, Фландрию, Северную Франконию, а также – «Северную Федерацию», состоящую из Дании, Швеции и Норвегии [3, с.103]. Книга Г.Раушнинга назвала методы завоеваний Гитлера, которые тот наметил ещё в 1932/1933 годах. – В их числе: блицкриг, внезапные нападения и молниеносные рокировки средств атаки от Запада к Востоку, имея в виду «весь мир». «Он хотел атаковать Англию во всех её слабых местах, включая как Индию, так и Канаду» [3, с.103], – вспоминал (в 1939-1941 годах) Г.Раушнинг. В глобальных планах Гитлер не забыл ни бывших германских колоний в Африке и в Океании, ни будущих нацистских захватов в Азии, США, Канаде и Латинской Америке.

В первую очередь В.И.Вернадского начала 1941 года интересовали планы Гитлера в отношении СССР. В книге Г.Раушнинга эти планы Гитлера конкретизированы в рубриках «Россия: друг или враг?» и «Мы обязаны истреблять (другие – авт.) народы», название которых сказало академику многое. В своём комментарии от 05.12.1941 В.И.Вернадский отметил грани эволюции сотрудничества СССР с Германией до прихода к власти гитлеровцев и после него. Он выдвинул предположение, что так называемые оппоненты Сталина тридцатых годов могли вести «переговоры не с Гитлером, а с германским генералитетом, который много раньше имел у нас – говорили – заводы, и в иностранной политике мы шли вместе <с Германией>. В конце 1920-х годов очень яркая картина сближения <(СССР – авт.) с Германией>. (И только – авт.) антисемитизм Гитлера внёс в это согласие резкую брешь» [3].

Возвращаясь к тезису В.И.Вернадского о Гитлере как человеке, который сумел «поставить задачи мирового господства одной расы и одного человека раньше <создания> ноосферы – единого царства HOMO SAPIENS, создающегося в результате геологического процесса» [2], – следует отметить, что в мае 1941 года живо обсуждался вопрос, кто в действительности стоит за Гитлером – кто является его «кукловодом»? В записи «Дневника» В.И.Вернадского (от 19.05.1941) отмечено: «И.Яковлев считает – мне кажется, ошибочно, – что за Гитлером <стоят> настоящие хозяева – генералы. Всё, что мне пришлось слышать за границей (из иностранных источников! – авт.), говорит обратное» [2]. В.И.Вернадский полагал, что не следует преувеличивать влияние и роль генералитета в тоталитарных обществах. И.В.Сталин на подобный вопрос дал однозначный ответ, когда физически ликвидировал партийных конкурентов, высший и средний командный состав Красной Армии под предлогом, как писали советские и зарубежные газеты, борьбы с «пятой колонной» (версия посла США в СССР Дэвиса. – Смотри об этом записи В.И.Вернадского от 4-5 декабря в «Дневнике» 1941 года [2]). Публикация Г.Раушнинга (и более поздние «Застольные разговоры Гитлера» Г.Пикера [9]) также свидетельствовали, что фюрер был не высокого мнения о своих генералах: «Генералы бесплодны», «я не позволю, чтобы «полководцы» командовали мною» [3, с.23]. Впрочем и «капитаны индустрии» ему были не указ [3, с.34]. А инженеры – так те вообще «дураки» [3, с.36]. После заговора генералов 1944 года и неудавшегося покушения на Гитлера фюрер горячо хвалил Сталина за кровавую баню, предусмотрительно устроенную последним для советского генералитета. Но если Гитлер – не марионетка генералов, то открытым остаётся вопрос: кто же стоял за ним, и шире: кто – какие «кукловоды» заказывали музыку в странах с тоталитарными режимами? В том числе – в свете оценок фюрером деятелей типа проектантов германской «географии будущего» [3, с.103], русофильских идей прусских младо-консерваторов, идеологии «национал-большевиков» из НСДАП и части «молодых военных и инженеров» [3, с.108].

В решении подобных вопросов ход мысли В.И.Вернадского и Г.Раушнинга если и не совпадал полностью, то во многом близок. Эти решения сфокусированы на «мироустроительных» поползновениях тоталитарных «элит»: представителей нацистской «касты фюреров» и «большевистских секретарей» – высших чиновников-диктаторов, тайные аспекты деятельности которых вожди тоталитаризма скрывали от рядовых однопартийцев, но афишировали в среде однодумцев. А скрывать было что! Как известно в СССР идеи К.Маркса и Ф.Энгельса о коммунизме оказались перечёркнутыми диктатурой Сталина, репрессивными строгостями большевистского «демократического» централизма, карательной «перековкой» сомневающихся, опорой на «нового человека» и экзотическими «задумками» Л.Троцкого и И.Сталина о некоем (большевистском) ордене тамплиеров и меченосцев Академик же был демократом. Он одобрительно отмечал (19.02.1941), что социал-демократизм Н.К.Кольцова «был в рамках свободы и не перешёл в «тоталитаризм» – <форму,> какую приняло большевистское течение» [2].

В нацистском кругу единомышленников дипломированный ветеринар Г.-В.Даррэ предложил программу «народонаселения и народоистребления» для немцев и иностранцев вплоть до формирования из обиженных майоратным принципом младших сыновей немецких крестьян новой земельной аристократии («адэль») и квалифицированных рабочих [3, с.43-44]. И теоретик ноосферы, и экс-председатель Данцигского сената могли в сумме подобных установок обнаружить зародыш («генотип») тоталитаризма и мироорганизующую основу «нового социального (миро-)порядка». Главное в нём – приказ; и правило: «что приказано, то исполнят» [3, с.35], ибо «всё дело – в силе воли» [3, с.36].

В.И.Вернадский отмечает в «Дневнике 1941 года», что «тоталитарные организации» СССР и Германии (да и Италии) имеют общие черты, которым (в том же «Дневнике») приводятся конкретные подтверждения практики советского тоталитаризма:

1. Централизация власти и диктатура вождей – руководящий принцип тоталитаризма. А в жизни СССР – это «фактическая власть «секретарей» и аппарата» [2] (запись от 29.07.41) при «поразительной бездарности советского аппарата» [2] (запись от 01.09.41; тоже в записи от 28.10.1941). В результате: «Поразительно пала умственная их сила и удивительно количество в партии «хозяйственников» [2] (запись от 13.06.1941 года). «Цвет страны заслонён дельцами и лакеями-карьеристами» [2] (запись от 02.11.1941). «Главный наш брак – наркомы и другое начальство. Они ниже среднего уровня, например, научного работника или физического рабочего [2] (запись от 27. 04. 1941 года). На ХVІІІ съезде ВКП(б) «собрались чиновники – боящиеся сказать правду ... Жизнь (в стране – авт.) идёт – вне их» [2] (запись от 20.02.1941). А в военном Мариуполе (при высадке немецкого десанта) «секретарь партии бежал первым» – прямо с заседания обкома [2] (запись от 28.10.1941);

2. Жестокий полицейский режим – общее правило тоталитаризма. А в СССР – «диктатура печальной ГПУ» [2] (запись от 20.07.41). ГПУ – временное нарастание. Но пока – оно «государство в государстве: власть – реальная – ГПУ и его долголетних превращений. Это – нарост, гангрена, разъедающая партию, – но без неё не может она реально обойтись. В результате – мильоны заключённых – рабов(...) Деятельность Ежова – вероятно сумашедшего или предателя» [2] (запись от 16.11.1941).

3. «Миллионы людей неравноправны» – общая черта тоталитаризма. «Наш строй, – пишет 16.061941 В.И.Вернадский, – ярко ... показывает, когда миллионы людей превращены «на время» – в заключённых: своего рода рабство». СССР – «страна при мильонах людей (лагеря и высылки НКВД)» несвободных [2] (запись от 30.07.1941). «Уже в ХУШ веке надо было покончить с крепостным правом», а у нас «колхозы всё более превращаются – вернее, утверждаются – как форма 2-го крепостного права – с партийцами во главе». Одновременно «миллионы людей (НКВД) попали в положение рабов» [2] (запись от 26.04.1941). Конечно, в СССР – это издержки большевистской «диктатуры пролетариата» (фактически – вождей), а «в случае национал-социалистической <организации> это истекает из принципа (принципиального? – авт.) неравенства людей, и без этого национал-социалистическая <организация> (Германия, Италия)» теряет свою опору [2].

4. Тоталитаризм, наконец, есть система политического бандитизма: это и физическое устранение неугодных лиц (Сталин: «нэт чэловека – нэт проблэмы») и целых социальных групп, и создание лагерей смерти, и экплуатация голода, и применение «научного» метода уничтожения (с помощью химии) сотен тысяч жертв на Тамбовщине и в освенцимах ...

Вернёмся, однако, к книге Г. Раушнинга. В ней отмечается, что Гитлер, планируя будущий «новый социальный порядок», исходил из «вечных» политических и биологических основ «германской Европы» [3, с.47], ставя ударение то на слове «германская», то на слове «Европа». Но в определении опоры своей диктатуры фюрер никогда не колебался. Он сходу объявил бесклассовое общество марксистов глупостью, (намеренно или по незнанию) не приняв во внимание, что уже в его времена разного рода «секретари» втайне и злорадно отказались от этой «глупости» К. Маркса. Но послушаем фюрера. «ПОРЯДОК – ЭТО ВСЕГДА ИЕРАРХИЯ (выделено нами – авт.), – провозгласил Гитлер. – Но и демократические идеи насчёт иерархии денежных мешков – тоже нелепость. Настоящие господа не выходят из хитрых купцов, разбогатевших на случайных спекуляциях. Секрет нашего успеха в том, что мы снова ставим в центр политической борьбы право ИСТИННЫХ ГОСПОД на существование. Истинные господа возникают только тогда, когда возникает истинное порабощение. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ И РЕЧИ О ПРЕОДОЛЕНИИ НЕРАВЕНСТВА МЕЖДУ ЛЮДЬМИ – НАПРОТИВ, ЕГО СЛЕДУЕТ УГЛУБИТЬ И ... С ПОМОЩЬЮ НЕПРЕОДОЛИМЫХ БАРЬЕРОВ ПРЕВРАТИТЬ В ЗАКОН (выделено нами – авт.). ... Наша задача, – продолжал Гитлер, – поработить другие народы. Немецкий народ призван дать миру новый класс господ» [3, с.47]. При этом Гитлер исходил из того, что «буржуазия сыграла свою роль» [там же]. Ей, как и уполномоченным выродившихся древних аристократических родов и календарному дворянству остаётся только одно – красиво умереть [3, с.47-48]. Новый (нацистский) социальный порядок возникнет вместе с новыми господами. Фюрер высказался против создания «руководящей силы будущего общества» по большевистскому плану «мессианистской» партии «секретарей». «Германия не станет большевистской ... скорее большевизм станет чем-то вроде национал-социализма. Впрочем, – добавил Гитлер, – между нами и большевизмом больше сходства, чем различий» [3, с.107].

По-Гитлеру, мировой ново-порядок оформится в форме пирамиды, увенчанной сословием новых господ – исторически сложившейся корпорации, которой предстоит сформироваться в ходе (и по средством) национал-социалистической «борьбы» новых «господ» за власть и место под солнцем в «правильно организованном» обществе. Ниже в социальной пирамиде сформируется множество иерархически организованных членов партии («движения»), которое составит своего рода «новое среднее сословие». Ниже сословия «партийцев» в новом обществе окажется «большая масса безымянных, класс служащих, вечно немых» [3, с.48]. Он возникнет из различных социальных элементов ушедших классов. А ещё ниже «будет стоять слой порабощённых иноземцев, проще говоря – слой современных рабов, – мечтал Гитлер. – А на самом верху будет новая высшая аристократия, особо заслуженные и особо ответственные лидеры» [3, с.48].

В упрощенных и политически ангажированных сводках взглядов А. Гитлера на этом обычно ставится жирная точка. Подразумевается, конечно, что геометрическим основанием социальной пирамиды, планируемой германским нацизмом, мыслился слой порабощенных иноземцев – современных рабов. Выше должна была возвышаться масса безымянных служащих нацистского государства. Ещё выше – слой иерархически организованных членов гитлеровской партии. А на самом верху – её особо заслуженные и ответственные лидеры, так сказать «высшая аристократия». И внешне это действительно выглядело так. Однако геометрическую «вершину» и «основание» пирамиды в тоталитарных обществах занимают силы, которые символизируют позиции, противоположные математической структуре объекта. В этих обществах возникает эффект «перевёрнутой» пирамиды. За основание её принимается вершина пирамиды – слой «фюреров» или «секретарей». Возглавляющие такие общества проходимцы и нередко – просто патологически больные люди – задают общую схему (образец) отношений, генотип тоталитарной модели общества, который зачастую обретает символическую мумификацию как наглядный образец «вечного человека» подобной системы. Это – во-первых.

Во-вторых, освещение нацизма в работе Г.Раушнинга развенчивает представление об узколобом национализме и пангерманизме пирамидальной модели фюрерского тоталитаризма. В перспективе «фюрер германского народа» мыслил будущее в виде многоплеменного «интернационала» фюреров, придав концепции космополитизма фюрерского порядка обтекаемую форму разговоров о привилегированной расово-арийской общности. К истолкованному таким образом принципу расового единства всегда можно пристегнуть любого «ино-расового», но «полезного» или «нужного» человека. (Впрочем, В.И.Ленин тоже отлично знал, кого из своих знакомых он может вывести из состава класса «буржуазии».) Гитлер подчёркивал, что в «новый класс господ мы будем принимать и тех представителей других наций, которые имеют заслуги в нашей борьбе. Здесь я полностью согласен с Даррэ и Гиммлером. Но расово-биологическое – это всегда только ОДНА сторона процесса. Мы очень скоро выйдем за рамки нынешнего узкого национал-социализма. Партайгеноссе, мировые империи возникают на национальной основе, но эта основа очень скоро остаётся далеко внизу» [3, с.49]. Например, захваты латиноамериканских стран (Бразилии, Аргентины, Мексики и Боливии) он предлагал совершать «с помощью новых, деятельных и беззастенчивых людей» [3, с.61]. В застольных беседах Гитлер, в порыве куража или щедрости маргинала, даже обещал слушателям сделать побеждённого Сталина гауляйтером оккупированной гитлеровцами части СССР [9]. – Тот, мол, хорошо себя показал, справлясь с ролью вождя.

В провозглашенном им панегирике вождизма Гитлера восхищала не каста чиновников вообще, а организация людей результативных и «зубастых» – типа чиновников английской колониальной администрации [11, с.41, 27]. «Наша молодёжь должна учиться колонизировать, – нажимал он. – Для этого не нужны корректные чиновники и губернаторы. Нам нужны смелые парни» [3, с.61]. В «Mein Kampfe» он отвергал демократические принципы и ставил своей задачей «отдать власть над всем миром в руки лучшей нации, то есть в руки лучших людей» [12, с.371, 376], имея в виду ... касту фюреров, свободных «ото всех гуманистических и научных предрассудков» [3, с.49]. Не потому ли В.И. Вернадский связывает с именем Гитлера постановку задачи «мирового господства одной расы (господ? – авт.) и одного человека (вождя? – авт.)» [2].

Следовательно, за политическими принципами Гитлера просвечивалась их особая – эзотерическая расшифровка. – Какая? Вдумчивый читатель книги Г.Раушнинга (типа В.И.Вернадского) уяснил, что, во-первых, каста фюреров отбирается в ходе борьбы за идеалы нацизма. Во-вторых, Гитлер предостерёг будущих фюрерчат – адептов «юнкерских школ» – от «искушения духа и так называемой свободной науки» [3, с.49], которая может изуродовать их «светлый» облик. (В этой связи вспомним серию дневниковых оценок В.И.Вернадским низкого уровня серой массы советских «секретарей» – более низкого, чем уровень ученых и рабочих в СССР [2], [4]. В своем «правильно организованном» миропорядке фюрер обещал каждому сословию (и каждой групповой страте этого сословия) своё – «особое образование», вытекающее из их сословной фукции. (Для учащихся оккупированных стран фюрер предлагал, например, навыки несложного счёта и пение – побольше примитивной музыки! В СССР до 1956 года образование в старших классах вообще было платным!) «Свобода образования – привилегия элиты и тех, кого она допустит к этой свободе» [там же], – поучал Гитлер. Низшим сословиям фюрер даровал... безграмотнотность. Для класса господ намечалось преподавание нацистского «Евангелия свободного человека», которое, как уже было отмечено, освободило бы будущих фюреров «ото всех гуманистических и научных предрассудков» [3, с.49].

В.И.Вернадский, конечно, отвергал подобные ориентиры. Но были ли у него особые представления о социальной организации ноосферного общества? В общем – да, несмотря на декларируемое им естественно (геолого-био)-научное направление идеи ноосферности. Идеи В.И.Вернадского включали: 1) первенство демократических институтов; 2) свободу мысли, творчества и совести; 3) обеспечение жизни нуждающихся миллионов «хлебом», а для достижения последнего – широкое внедрение прогрессивных («радиевых»!) технологий. Была ли в этой программе идея многорасовой солидарности и братства людей? В принципе – да, чему можно привести текстуальные свидетельства. В.И.Вернадский оставался либералом и выступал против любых преследований по национальному, расовому или религиозному принципу. Существует, однако, нюанс, заслуживающий упоминания в нашей теме. Расовый принцип в социологии ввёл не национал-социализм, а граф Ж.А. де Гобино, на которого ссылался академик раньше, чем Адольф стал «Гитлером». Размышляя 01.05.1918 о сути октябрьского переворота в России, В.И.Вернадский писал в отчаянии: «Идеи Гобино не так уж неверны. Равенство людей – фикция и, как теперь вижу, фикция вредная. В каждом государстве и народе есть раса высшая, творящая творческую созидательную работу, и раса низшая – раса разрушителей или рабов. Несчастье, если в их руки попадает власть и судьба народа или государства. Нация в народе или государстве состоит из людей высшей расы. Демократия хороша, когда обеспечено ею господство нации. А если нет?» [13, с.76-77].

Итак, в 1918 году академик был не прочь взять на вооружение элитарно-расовую концепцию оценки событий в революционнной России. И даже развить некоторые положения основателя расово-антропологической школы в социологии, полагая, что на этой основе «можно построить любопытные социальные системы» [13, с.77]. Гитлер не поленился и «построил» такую систему. Но В.И.Вернадский оказался более внимательным читателем Ж.Гобино, чем А.Гитлер. Ведь последний возвёл в культ задачу разрушения и мирового господства одной расы и одного человека [2], подчеркнул В.И.Вернадский 8 ноябре 1941 года, умудрённый не только опытом трагических событий 1939-1941 годов, но и раушнинговской экспликацией тайных замыслов фюрера. В этом смысле текст Г.Раушнинга проясняет, что в основе гитлеровской доктрины лежит «безумная мысль», принадлежащая «человеку «ненормальному» в общепринятом смысле слова» – в ней слышится «отзвук демонического голоса разрушения» [3, с.18, 19]. За гитлеровским замыслом «нового порядка» стоит «историческая сила, руководимая ЛОЖНЫМИ (разрушительными – авт.) творческими амбициями, (которая – авт.) способна, по крайней мере, на одно: превратить весь мир в руины» [3, 18], – итожит повествование Г.Раушнинг. Его подход чувствуется и в оценке места Гитлера в записи В.И.Вернадского от 08.11.41. Г.Раушнинг далее продолжает: «Здесь один человек приводит к абсурду целую эпоху. Перед нами зеркало ... Если Гитлер победит, ...исчезнет всё, что до сих пор считалось смыслом и ценностью человечества. ...Это (библейский – авт.) «Зверь из бездны» вырвался наружу. И мы все ... связаны одной целью: ЗАКРЫТЬ ЭТУ БЕЗДНУ» (выделено нами – авт.) [3, с.19].

В этом тезисе заключён наиболее конструктивный момент, вошедший и в выводы В.И.Вернадского: да, Гитлер выступил против полного отождествления тоталитарных режимов [4, с.28]. На то у него были свои, доктринальные основания. Но сегодня демократически мыслящим людям надо развести – оторвать друг от друга родственные тоталитарные режимы. И каждому факту в этом направлении В.И.Вернадский откровенно рад. Формула Раушнинга, приведенная выше, как бы подводит В.И.Вернадского к методологическому ключу разведения, расщепления, противопоставления вариантов (моделей, сценариев, направлений) развития нацистской, большевистской и демократической (плебисцитарной) версий Ноосферы, уменьшения (на первых порах) дисбаланса позитивно-творческого и негативно-разрушительного потенциала в развитии двух всемирно-исторических универсумов – универсума тоталитаризма и универсума ноосферы. (Добавим, что после смерти В.И.Вернадского процесс «разведения» демократии и тоталитаризма в СССР шел многообразными путями: от борьбы с «культом личности» и «азиатчиной» до ликвидации «механизмов торможения» и командно-административной системы.) Для В.И.Вернадского важно, что ноосферные тенденции обнаруживают всемирно-исторический ЗАЗОР, через который сфера разумно-демократического бытия человечества может проникнуть в мир тоталитаризма, свести его на нет или, по крайней мере, значительно ослабить. С подъёмом он отмечает в своём кругу «общее удовольствие, что отошли от Германии, и очень популярен союз с Англией и демократиями» [2] (16.07.1941).

Вернёмся однако к содержанию текста В.И.Вернадского от 1 мая 1918 года, где он восстаёт против носителей «деятельности отрицателей и рабов» и задаётся вопросом: «Не больше ли (творческих – авт.) элементов в русском дворянстве, чем в (остальном – авт.) русском народе, – спрашивает наш академик. – Кто производит творческую работу в промышленности? Чей труд должен главным образом оплачиваться? Мне кажется, как правило, это не рабочий и не капиталист. ЭТО ОРГАНИЗАТОР И ИЗОБРЕТАТЕЛЬ. Рабочий и капиталист – оба эксплуататоры, в том случае, если рабочий получает вознаграждение по социалистическому рецепту. Организатор часто совпадает с капиталистом, но далеко не всегда. Промышленность и техника вообще не может свободно развиваться в социалистическом строе, так как он весь не приспособлен к личной воле, неизбежной и необходимой для правильного функционирования организаторов и изобретателей. (...) Никогда нельзя заменить личности организатора и изобретателя коллегиями, хотя иногда и удобно пользоваться этой формой деятельности» (выделено нами – авт.) [13, с.77]. В общем – это чистой воды технократический подход к общественным проблемам на манер Т.Веблена [10]. Но тогда правомерен вопрос: с кем во главе мыслит ноосферу В.И.Вернадский в 1941-44 годах? Не возникает ли ситуация «Вернадский 1918 года против Вернадского 1941-1944 годов». Это – вопросы для будущей статьи.

Подведём итоги. Да, в оценке В.И.Вернадского «новый социальный порядок» Гитлера внешне сопоставим с некоторыми явлениями ноосферности. «Третья империя» или «дриттэн-райх-сфэра», взятая как «ядро» и сфера «нового (гитлеровского) социального порядка» или как пространство (среда) тоталитарной активности фюрерства, составляет своего рода «анти-ноосферу», в основе которой лежит не свобода, знание и разум, а «безумная мысль», казарменная команда («порядок») и «волосатый кулак» иерархии фюреров. Сфера «нового социального порядка» Гитлера может быть понята как анти-бытие ноосферы, её «коричневая» тень или (в аналогиях) как своего рода гнойный аппендикс истории становящейся ноосферы – сферы разума и эры милосердия. Ноосфера же определяется В.И.Вернадским как сфера «единого царства homо sapiens, создающегося» не по воле одиночки, не «изуродованной гуманизмом» и травмированной Первой мировой войной, и не в результате бунта обманутых фюрерами дезориентированных масс, а социально-демократическим прогрессом и силой науки и техники, которые задают объективную поступь (своего рода – инерцию) ноосферного «геологического процесса» [4].

Кстати, указание на «геологический» характер этого процесса нивелирует формально-логическую однопорядковость позиций (в формуле оценки В.И.Вернадского) и содержательно, и за счет контраста несоизмеримости огромной шкалы геологического (практически – вечного) времени и куцей скоротечности планируемого (на тысячелетие) бытия «Третьего рейха».