О НАУКЕ, ФИЛОСОФИИ И ЭМПИРИЧЕСКОМ ОБОБЩЕНИИ
В ХХ веке с развитием науки получили распространение локальные естественнонаучные картины природы, частнонаучная методология и теория научного познания, что оказывало непосредственное влияние на содержание натуралистического мировоззрения и соотношение отдельных структур этого миропонимания. Среди естественнонаучных материалистов все более усиливается интерес к философии. Если раньше естествоиспытатели в подавляющем своем числе игнорировали труды специалистов – философов и философскую традицию, то теперь положение меняется. Появляется ряд крупных ученых, глубоко знающих философские учения прошлого и в своих философских работах поднимающихся до уровня философов-профессионалов.
К числу выдающихся представителей естественнонаучного материализма, широко образованных философски можно отнести прежде всего В.И.Вернадского. В его трудах интенсивно разрабатывалась общая естественнонаучная картина природы: развиваемые им натуралистические воззрения в максимальной степени цементировались рамками действительных гносеологических возможностей этих моделей мира. Понимание им специфики философского творчества, его внимание к философии объективно вели к соединению естественнонаучного познания с прогрессивным философским мировоззрением.
В.И.Вернадский является одним из выразителей многопланового течения русской духовной жизни конца Х1Х и начала ХХ в., известного как русский космизм. Вершина научного творчества Вернадского – учение о биосфере и ноосфере, которое играет огромную роль в современной научной картине мира. Оно стало свидетельством перехода естествознания от аналитического этапа развития, ознаменовавшегося появлением фундаментальных наук, к систематическому этапу. В создании учения о биосфере важное значение имела не только способность Вернадского к синтезу теоретических достижений различных областей естествознания, но и огромный практический опыт, накопленный им в многочисленных геолого-минералогических, почвенных и радиологических экспедициях.
Вся жизнь В.И.Вернадского была борьбой. Это не была борьба политика – это была борьба свободно мыслящей личности, не подчиняющейся рамкам существующего единомыслия как в науке, так и в философии. Великий натуралист, неоднократно указывая на застой современной ему философской мысли и на ее переход в схоластику и талмудизм, подчеркивал, что: «Попытки создания единой философии, для всех обязательной, давно отошли в область прошлого. Попытки ее возрождения, которые делаются в нашем социалистическом государстве созданием официальной, всем обязательной диалектической философии материализма, учитывая быстрый и глубокий ход научного знания, обречены» [1, 411].
Своим существованием и непреодолимым проявлением себя самой эта борьба будила кругом мысль, возбуждала новую жизнь. Эта борьба, в которой прошла жизнь ученого и мыслителя, была проявлением вековой борьбы за свободу мысли, научного искания человеческой личности. Она была борьбой еще и потому, что надо было иметь смелость, чтобы заявить: «…ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю, и что это есть мое признание... Я почувствовал в себе демона Сократа. Сейчас я осознаю, что это учение может оказать такое же влияние как книга Дарвина» [2, 32].
С научным наследием Вернадского произошло нечто непонятное. Его научные идеи были основательно проработаны, обоснованы убедительными фактами, а тем не менее более чем на полвека оставались непонятными даже в среде профессиональных ученых, да и сейчас не все в его наследии оценено по достоинству. И сегодня можно встретить публикации, где утверждается, что у В.И.Вернадского нет никакого учения о ноосфере, что его методология сводится до методологии крайнего эмпиризма [3; 4].
Целью данной статьи является анализ взглядов Вернадского на соотношение философского и научного знания и сквозь призму данного соотношения выявление специфики эмпирического обобщения в его научной концепции. Данная проблема получила определенное освещение в современной философской литературе [5; 6].
Как и многие выдающиеся ученые В.И.Вернадский проявлял глубокий и постоянный, с годами растущий интерес к философии, к ее истории. Так в письме С.Ф.Ольденбургу от 28 января 1933 года он писал: «Если доживу, - займусь «Философскими мыслями натуралиста», и прежде всего точным анализом отношений между наукой и философией, будущем человечества, эмпирическим обобщением и эмпирическими фактами в их отличии от философии» [7, 6].
Основываясь на положении, что «… из философской мысли выросла наука» [8, 94], Вернадский неоднократно подчеркивал их теснейшую взаимосвязь: «Никогда не наблюдали мы до сих пор в истории человечества науки без философии и, изучая историю научного мышления, мы видим, что философские концепции и философские идеи входят как необходимый, всепроникающий науку элемент во все времена ее существования» [9, 51].
Подчеркивая мысль что: «…наука не отделима от философии и не может развиваться в ее отсутствии» [10, 508] великий ученый анализировал взаимовлияние их друг на друга. В работе «Кант и естествознание» он писал: «…все новые крупные научные открытия и научные обобщения – рано ли, поздно ли – находят себе отражение и переработку в философской мысли» [10, 71]. И даже более того: если новые научные открытия не вписываются в пределы уже существующих философских концепций, то они становятся импульсом к созданию новых философских систем.
Научные открытия, по мнению Вернадского, после того превращаются в объекты философского анализа. Другими словами осуществляется философская рефлексия над наукой, которая представляет собой аспект философского постижения действительности, в ходе которого развивается интегральный аппарат философии. Именно в этом смысле, утверждает Вернадский, научная деятельность предшествует философской работе и после появления крупных научных открытий: «…можно ждать проявлений философского гения, новых созданий философской мысли, новых течений философии» [10, 210].
В.И.Вернадский говорит не только о взаимосвязи и взаимовлиянии философии и науки, но и о их различии, специфике их функционирования. Разграничение сфер философии и естествознания не является «ущемлением» прав одной из них: это есть лишь необходимая предпосылка для последующего установления общих граней взаимодействия.
Великий натуралист выделяет следующие различия:
Во-первых, общеобязательность и бесспорность правильно сделанных научных выводов, заключений, положений, вытекающих из эмпирически установленных фактов и обобщений. Если такие факты и обобщения возникают в философии, то, в конечном счете, они не могут быть доказаны: «Ни философия, ни религия, ни здравый смысл не могут их установить с той степенью достоверности, которую дает наука» [10, 400].
Во-вторых, фундамент науки состоит из логики, математики и из научного аппарата фактов и обобщений. На этом научном аппарате и создаются эмпирические обобщения. «Это основная часть науки, отсутствующая в философии…» [10, 403].
В-третьих, согласно Вернадскому: «В основе философии лежит примат человеческого разума» [10, 409]. В философскую работу неизбежно входит размышление и углубленное проникновение в аппарат размышления. Разум для философа есть верховный судья, есть начало всех знаний. Для естествоиспытателя разум является лишь преходящим проявлением высших форм жизни человека в биосфере: «…он не есть и не может быть конечной, максимальной формой проявления жизни» [10, 409].
В-четвертых, в философии, в философской мысли всегда присутствует личность, ее интересы, субъективные наклонности и способности, время и место его действия: «Философ, углубляясь в себя и связывая с этим своим систематическим размышлением картину реальности, в которую он закладывает и многие глубокие проявления личности, едва затронутые или совсем не затронутые наукой, вносит в нее, как я уже упоминал, поколениями выработанной, логическую углубленность, которая недоступна в общем для ученого» [10, 413].
В-пятых, главное содержание науки составляют научные факты. Наряду с ними Вернадский выделяет системы определенных научных фактов, основной формой которых являются эмпирические обобщения: «Это тот основной фонд науки, научных фактов, их классификации и эмпирических обобщений, который по своей достоверности не может вызывать сомнений и резко отличает науку от философии и религии» [10, 414-415].
И, наконец, в-шестых, и это, пожалуй, самое главное: «Методы научной работы в области экспериментальных наук и описательного естествознания и методы философской работы, хотя бы и в области диалектического мышления, резко различны. Мне кажется, они лежит в разных плоскостях мышления…» [10, 525].
Вернадский в этом фрагменте выдвинул гениальную идею, которая в нашей философской литературе начала развиваться лишь во второй половине ХХ века и получила название «интервального подхода» в философии [11].
Интервальный подход в философии исходит из положения, что объект многомерен, как и многомерно мышление, его постигающее. Исследователь в процессе познания вынужден осваивать способы многомерного видения реальности, с необходимостью приходит к идее многомерного разума, т.е. разума, впитавшего в себя принципы интервального постижения реальности. И как следствие признания многомерного разума можно прийти к следующим выводам: признание множественности интервалов существования объекта познания; признание реальной конечности отдельного среза реальности, описание которого подчиняется принципу непротиворечивости; признание того, что различные интервалы образуют многомерную структуру универсума [11, 34].
Следовательно, все научные и философские концепции прошлого имеют равное право на истину. Не об этом ли говорил Вернадский: «Новая философская концепция не заменяет и не погашает старые, как не погашает старые создания искусства новые акты творчества» [1, 161].
Специфический характер философской проблематики определяет и специфику философского метода, который не может быть тождественен методу специальных наук. Перед специальной наукой стоят существенно иные задачи, чем перед философией. Первая пытается построить адекватную картину определенного, четко очерченного предмета исследования, исходя из определенных предпосылок, которые применяются как нечто данное (результаты экспериментальных наблюдений и возможность их описания в терминах естественного языка, ряд положений некоторых других специальных теорий, определенные способы обоснования и проверки теоретических утверждений и т.п.).
Философия пытается вскрыть сами те предпосылки, которые как нечто данное и самоочевидное применяются как в науке, так и во всех сферах идеальной и практической деятельности. При этом философ не просто выделяет эти предпосылки, а стремится выявить степень обоснованности этих предпосылок, т.е. критически относится к тому, что кажется самоочевидным и данным, ставя задачу раскрыть за внешней видимостью подлинные «предельные основания» действительности и познания.
С учетом понимания В.И.Вернадским соотношения науки и философии мы переходим к анализу понятия «эмпирическое обобщение» в его концепции. Чрезвычайно важное для всей системы и стиля изложения ученого понятие «эмпирическое обобщение» употреблено впервые в работе «Биосфера» в 1926 году. В этой работе великий натуралист отмечает, что часто эмпирические обобщения неправомерно отождествляются с гипотезами и пытается провести водораздел между этими понятиями.
Основатель учения о ноосфере отмечает, что и при эмпирических обобщениях и при гипотезах для получения вывода, следствия мы пользуемся дедукцией. «Но различие заключается в том, что эмпирическое обобщение опирается на факты, индуктивным путем собранные, не выходя за их пределы, и не заботясь о согласии или о не согласии полученного вывода с другими существующими представлениями о природе» [12, 19-20]. То есть здесь наблюдается тождественность эмпирического обобщения, вопрос о совпадении их с нашими представлениями о природе. Если имеется такое несовпадение, противоречие – то налицо научное открытие.
Великий естествоиспытатель выделяет ряд особенностей эмпирического обобщения. Во-первых, в таком обобщении могут выдвигаться на первый план некоторые определенные признаки, но в целом «всегда сказывается влияние и всех других, принятых во внимание при установке научного факта – всего явления целиком» [12, 20].
Во-вторых, «эмпирическое обобщение может очень долго существовать, не поддаваясь никаким гипотетическим объяснениям» [12, 20], быть непонятным, но в тоже время оказывать огромное влияние на процесс познания явлений природы. Но в дальнейшем оно может стать областью создания гипотез, и при этом часто оказывается, что идеи, содержание этого обобщения гораздо глубже и шире, чем представлялось ранее. Примером такого величайшего эмпирического обобщения, по мнению Вернадского, может служить периодическая система химических элементов Д.И.Менделеева.
В-третьих, «научные эмпирические обобщения не выходят за пределы научных фактов и только на них основываются; они не вносят никаких новых представлений в науку, которые бы в фактах заключались» [10, 310]. Эти обобщения выражают в понятиях только те соотношения, которые логически выводятся при сопоставлении самих фактов.
В-четвертых, «…эмпирическое обобщение, раз оно точно выведено из фактов, не требует проверки» [12, 20]. Даже в том случае, если оно не совсем понятно и противоречит существующим теориям и представлениям, оно имеет право на существование и может быть положено в основу научной работы.
Совершено иначе, считает Вернадский, обстоит дело, когда речь идет о гипотезе: «при гипотезе принимается во внимание какой-нибудь один или несколько важных признаков явлений и на основании только их строится представление о явлении, без внимания к другим его сторонам. Научная гипотеза, всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения…» [12, 20]. В силу этих особенностей гипотеза не должна противоречить существующим теоретическим концепциям природы.
Однако, несмотря на столь значительные различия эмпирических обобщений и гипотез, между ними, по мнению самого ученого, нет глубокой пропасти: они взаимосвязаны и взаимообусловлены. «Без научных гипотез не могут быть точно поставлены эмпирические обобщения и критика фактов, и что значительная часть самих фактов, самого научного аппарата создается благодаря научным теориям и научным гипотезам» [1, 403].
Такова в кратком изложении концепция В.И.Вернадского о науке, философии и эмпирическом обобщении. Конечно, с позиций современного этапа развития философии можно высказать ряд положений, не совпадающих с пониманием процесса познания у великого натуралиста, как то: 1) логика и методология науки невозможна как научная дисциплина, оторванная от философского анализа познания; 2) индуктивное построение теории не означает, что в составе ее посылок лежат сплошь фактические истины, т.е. теория не строится на одном доверии к ее фактуальной основе; 3) новый эмпирический материал может обнаружить лишь несоответствие старого видения новой реальности, но сам по себе еще не указывает, как нужно перестроить это видение; 4) всякое обобщение необходимо связано с абстракцией. Момент обобщения выражает как специфику теоретического знания, так и опознавательную функцию научной абстракции и т.п.
Сравнительный анализ гносеологической концепции В.И.Вернадского и современной эпистемологии будет и некорректным и философски неправильным. Гораздо продуктивнее представляется анализ его концепции сквозь призму интервального подхода в современной философии, согласно которому не может существовать и не существует гносеология как общепризнанная, единая, обязательная для всех. Для каждой научной системы характерен свой способ стыковки гносеологии и онтологии, будь то система Ньютона, Эйнштейна или Вернадского.
В заключении хотелось бы заметить, что часто, особенно в юбилейные периоды времени, происходит определенная мифизация личности и идей В.И.Вернадского, приписывание ему черт «научного пророка», авторитета чуть ли не во всех областях знания и культуры. Его идеи представляются как универсальные, способные решить многие сегодняшние научные и философские проблемы. На наш взгляд, неправомерно представлять научные достижения и теории В.И.Вернадского как сумму непротиворечивых истин. Перед нами фундамент грандиозного здания, которое еще далеко от завершения.
Литература
1. В.И.Вернадский. О науке. Том 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль. – Дубна: Изд. Центр «Феникс», 1997 - 576 с.
2. В.И.Вернадский. Дневники 1917-1921 - К., Наук. думка, 1997 – 328 с.
3. Баландин Р. Наследие и наследники Вернадского // Дружба народов, 1988. - № 12. - С. 169-185.
4. Аронов Р.А., Терентьев В.В. Существуют ли нефизические формы пространства и времени? // Вопросы философии, 1988. - № 1. - С.71-85.
5. Шинкарук В.И. К вопросу о философских взглядах В.И.Вернадского // Вопросы философии, 1988. - № 7. - С.128-134.
6. Алексеева Л.А., Тоцкий И.М. В.И.Вернадский об отношении философии и науки // Доклады региональной научной конференции «Творческое наследие В.И.Вернадского и современность.- Донецк: ДонГТУ, 1996. – С.9-12.
7. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. В 2-х кн. Кн. 2. - М.: Наука, 1977. - 192 с.
8. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. В 2-х кн. Кн. 1. - М.: Наука, 1975. - 190 с.
9. Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. - М.: Наука, 1981. -360 с.
10. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. - М.: Наука, 1988. - 520 с.
11. Лазарев Ф.В., Брюс А. Литтл. Современная эпистемология: дух и проблемы – Симферополь: Таврида, 1999. – 176 с.
12. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера.- М.: Наука, 1989. - 262 с.