Время и судьба в онтологических построениях В.И.Вернадского
Жизненный путь великого ученого обычно мыслится категориями прошлого, однако, обращаясь к наследию В.И.Вернадского, мы и интеллектуально, и эмоционально воспринимаем его идеи как явление не только прошлого, но также настоящего и даже будущего времени. При знакомстве с его трудами бросается в глаза то обстоятельство, что в них постоянно присутствует философский подтекст. Взаимосвязь естествознания и философии в трудах В.И.Вернадского носила постоянный и творческий характер, составляла стержень его научных исследований.
Пространство и время – две основные формы материи - в трудах ученого являлись стратегической целью, некоторой «сверхзадачей» всей его натурфилософии. В возрасте двадцати трех лет Вернадский записывает в дневнике: «Что такое пространство и время? Вот те вопросы, которые столько веков волнуют человеческую мысль в лице самых сильных ее представителей… Бесспорно, что время и пространство отдельно не встречаются, они нераздельны. Мы не знаем ни одного явления, которое бы не занимало части пространства и части времени. Только для логического удобства представляем мы отдельно пространство и отдельно время, только так, как наш ум вообще привык поступать при разрешении какого-нибудь вопроса. В действительности ни пространства, ни времени в отдельности мы не знаем нигде, кроме нашего воображения. Что же это за части неразделимые – чего, очевидно того, что только и существует – это материя, которую мы разбиваем на две основные координаты: пространство и время» [1, 48-49].
Представление о времени является неотъемлемым компонентом представления человека о мире в целом. «Время, - писал Вернадский, - связано в нашем сознании с жизнью». И подтверждения этому он искал в работах немецких философов второй половины ХIХ – начала ХХ столетия, таких как Дильтей, Трельч, Зиммель, Хайдеггер. У них «мы встречаем глубокую и интересную переработку понимания исторического процесса, приводящую к углубленному представлению о времени, теснейшим образом проникающему в нашу общественную и историческую жизнь. Философ Георг Зиммель ярко выразил субъективное значение времени для мыслящей личности: «Время есть жизнь, если оставить в стороне ее содержание». Мартин Хайдеггер также ставил время в основу своей философии [2, 29 и 48]. Для Хайдеггера временность есть, в определенном смысле, «сущность» человеческого бытия, главная характеристика Dasein, постигающего собственное бытие. «Темпоральность» есть универсальная онтологическая характеристика, которая раскрывается в событийности, а событийно то, что бывает с человеком (Dasein) [3, 278].
Идея судьбы изначально по своей природе связана с понятием времени. Судьба, то есть собственная историчность личности, «состоит» из повторений экзистенциальных ситуаций, в которых делается свободный выбор. Человек выбирает будущее и, созидая его, строит себя как самостоятельную личность. Это новое ощущение времени еще не задает ему цель, но оно оказывается необходимым условием становления ответственной за свою судьбу личности.
Необходимо всерьез отнестись к разработке научных понятий о человеческой реальности в ее временных ритмах. Судьба предстает и как характеристика возможной направленности событий в мире человека, и как обеспечиваемое и регулируемое мировоззренческим осознанием, приятие одних и неприятие других причинных зависимостей, выражающее соразмерность человеческой свободы и ответственности. Следовательно, судьба есть воплощение постоянной открытости возможностей нашей жизнедеятельности. В каждый конкретный момент существования мы в качестве субъектов осуществляем выбор какой-то возможности из множества наличных, то есть всякий раз мы как бы заново выбираем способ существования. Что же такое применительно к подобному выбору судьба? Обратимся к этимологии понятия, восходящего к юридическому смыслу выражения «судить». Кто является субъектом своеобразного судопроизводства, осуществляемого в мировоззренческом сознании? Такой субъект – Время. Отсюда – «время рассудит нас», ибо оно в итоге – высшая инстанция, выносящая положительный либо отрицательный приговор всем нашим решениям и целям.
«История предстает перед нами не как клубок, разматываемый в бесконечную нить, а как лавина саморазвивающегося живого вещества. В ней противоборствуют механизмы возрастания энтропии и, следовательно, растущего ограничения выбора, сведения альтернативных ситуаций к информационному нулю, с одной стороны, и постепенного увеличения «перекрестков», альтернативы, моментов выбора пути, моментов, когда нельзя предсказать, куда потечет дальнейшее развитие. Здесь вступают в действие интеллект и личность человека, осуществляющего выбор. Это - «минуты роковые», по Тютчеву, или «моменты бифуркации», по Пригожину [4, 289]. Следовательно, интеллект человека не только пассивно отражает внешнюю реальность, но и является активным фактором исторической и космической жизни. Со времени открытия второго начала термодинамики, гласящего, что процессы в природе протекают в направлении возрастания энтропии – величины, выражающей меру равномерного беспорядка и, соответственно, равновесного состояния, - имели место неоднократные попытки представить этот принцип как всеобщий закон природы. Наиболее значительной здесь является система понятий В.И.Вернадского. Ему принадлежит тот вывод, что в биосфере Земли второму началу термодинамики противостоит антиэнтропийная тенденция протекания процессов природы, связанная с жизнедеятельностью растений, животных и микроогранизмов. Жизненный процесс, начиная со своих элементарных основ и кончая его высшими проявлениями, есть антиэнтропийный процесс, и в этом заключена внутренняя потенция эволюции данного процесса, выражением которой на высших фазах является различными способами осуществляемое стремление человека к развитию, совершенствованию.
Услышать зов судьбы, который является своеобразным мировоззренческим ориентиром жизнедеятельности конкретного человека, равнозначно обрести свое место в мире. В связи с этим следует напомнить слова В.И.Вернадского: «Как часть планетного земного живого вещества мы инстинктивно и бессознательно ярко чувствуем загадку жизни – своего существования и существования жизни. Это самое глубокое проявление самосознания, когда мыслящий человек пытается определить свое место не только на нашей планете, но и в Космосе» [5, 50]. Неравновесная термодинамика по сравнению с классической равновесной обладает целым рядом преимуществ, которые позволяют иначе взглянуть на структуру судьбы. Прежде всего, в обеих областях не только поставлена под сомнение идея механистического детерминизма, но и более точно проведена демаркационная линия между сферами детерминизма и индетерминизма. Другой шаг вперед в обеих областях связан с пересмотром понятия времени: оно не только обратимо, как в физике Ньютона или в традиционных концепциях «механической» судьбы, предполагающих замкнутое пространство и «равновесную» ситуацию, но и необратимо. В первом случае нет зависимости от направления времени, во втором именно направление времени определяет характер процесса и всю ситуацию. В биологических и социальных системах, в истории, в сфере духа необратимое время и открытое пространство играют особую роль. Собственно, они и составляют особенность этих систем [4, 58-59]. Именно в необратимом времени, в неустойчивых и неравновесных ситуациях возникают те парадоксы, объяснение которых отсылает к особенностям структуры Вселенной на более глубоких уровнях. Когда на систему, находящуюся в неравновесном состоянии, воздействуют флуктуации, подвергая испытанию ее структуру, процесс достигает критической точки – точки бифуркации, в которой возникает максимум неопределенности. Сам переход через точку бифуркации образует столь же случайный процесс, как бросание монеты. Случайность вынуждает систему, или, то, что от нее осталось, сделать новый выбор, который предопределяет новый этап эволюции системы: случайность, обнаруживающая себя только в точке бифуркации, устраняется, а детерминизм снова вступает в свои права [4, 33].
Антропоцентричность судьбы и ее соответствующие доминанты вносят в проблему судьбы ту же конструкцию с критической точкой бифуркации, с необратимым временем, с «взрывом», с парадоксальным свойством энтропии порождать новую систему организации, усиливать степень ее организованности, одним словом, творить порядок из хаоса [4, 356-357], но только в особых условиях, которые по аналогии можно было бы назвать антропоцентрической неравновесностью, имея в виду, критическое состояние человеческого духа.
В.И.Вернадский писал о том, что мыслящий человек есть мера всему, есть огромное планетное явление [2, 65], и сегодня, когда разрушение мира и безжалостное обращение с ним становится личной угрозой человеку, необходимо понять и разрешить проблему планетарного масштаба – вырождение нравственности.
Литература
1. Вернадский В.И. Страницы автобиографии. – М.: Наука, 1981.
2. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Кн.1. – М.: Наука, 1975.
3. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. – М.: Проспект, 1998.
4. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. (Пер. с англ.) – М.: Прогресс, 1986.
Вернадский В.И. Начало и вечность жизни