В.И.ВЕРНАДСКИЙ:
МЫСЛИТЕЛЬ, УЧЕНЫЙ, ЧЕЛОВЕК
«Нет ничего более ценного в мире и ничего,
требующего большего бережения
и уважения, чем человеческая личность»
В.И. Вернадский
Крупный отечественный ученый-натуралист, мыслитель и общественный деятель В.И.Вернадский (1863-1945) по праву занимает одно из самых почетных мест в мировой науке [1, 432 - 438].
С его именем обычно связывают крупные успехи в естествознании, открытие новых горизонтов науки, однако его творчество значительно шире формальных рамок последней, из которых оно вырывается к проблемам художественного, философского, религиозного и общественно-политического характера. Поэтому, Вернадский интересен не только как систематизатор теоретических взглядов на природу и общество (комплекс наук о Вселенной, Земле и Жизни вообще), но и самой человеческой статью.
Яркий образец чрезвычайно плодотворно прожитой жизни (в науке, общественном служении, семье) свидетельствует о неиссякаемой личной энергии, призваной решать судьбу культуры.
Как ученый-естественник В.И.Вернадский интересен прежде всего своими исследованиями в области геолого-минералогических проблем, решение которых позволило ему сформулировать концепцию биогеохимии. Её углубление и расширение поставило задачу создания синтетической картины мира. Комплексное изучение поверхности земли упиралось в проблему единства и взаимосвязи наук. В работе “Мысли и замечания о Гете как натуралисте” он писал: “¼В наше время грани между науками стираются; мы научно работаем по проблемам, не считаясь с научными рамками” [2, 288 - 289]. Наглядным примером этой мысли является положение ученого об автотрофности человечества, вбирающее в себя как естественнонаучный, так и гуманитарный аспекты.
С другой стороны, свидетельством его умения целостно воспринимать изучаемые явления и процессы выступает энциклопедичность Вернадского как ученого. Она проявилась в накоплении знаний и в деле их распространения, в том числе и через личные контакты со многими отечественными и зарубежными деятелями науки и культуры, в способности вести с ними содержательный диалог (достаточно вспомнить общение с Э. Леруа и П.Тейяр де Шарденом).
В целом, синтетичность мышления Вернадского определяется не только движением по каналам междисциплинарности, то есть, универ-сализмом мысли и действия, в противовес узкодисциплинарному профессионализму, но и синтезом научных и вненаучных форм знаний. К последним мыслитель относил философию, религию и художественное творчество.
Преодолению узкодисциплинарного подхода в изучении феномена “живого вещества” способствовало знакомство В.И.Вернадского с состоянием дел в других областях знаний, и прежде всего — философии как методологическом основании постижения мира.
Философским фундированием своих естественно-научных представлений ученый занимался регулярно и основательно. Поэтому в научном творчестве Вернадского имеет место сочетание специфических (внутридисциплинарных) подходов и решений с обобщениями самого высокого порядка. Так, при реализации задач, определённых Уставом Украинской Академии Наук (1918), учёный обращал особое внимание на задачи народно-хозяйственной сферы, связанные с развитием электрификации, освоением и использованием гидроресурсов, металлургии, строительства и т.д.
Рассматривая своеобразие его исследовательской лаборатории, необходимо особо отметить умение ученого преломлять общее (учение о “живом веществе”) сквозь призму самых специфических проблем и аспектов. Универсальность научной позиции Вернадского можно усмотреть в том, что он не игнорировал вненаучных импульсов работы ученого, благодаря которым из недр интуиции выростает здание научной теории, постепенно облекаясь в четкие рационально-понятийные формы (пример Канта, Гёте, Гумбольдта, Ломоносова). Сращивание научно-рационального и эмоционально-ценностного аспектов обеспечивает расширение субъективных возможностей познающего существа и позволяет расширять плацдарм для его творческой активности.
Приверженность ученого к художественной дополнительности может быть проиллюстрировано его личным отношением к мировой и украинской культуре. В число любимых поэтов Владимира Ивановича входил, наряду с И.-В.Гете и Ф.Тютчевым, и наш Кобзарь. В письме к своей жене Наталье Егоровне он писал: “Читал Шевченко и очень хочу, чтобы ты прочла в маленьком издании заграничном (есть у Георгия) его небольшое стихотворение “Минают дни, минают ночи” — великолепное. Это одно из самых лучших, что мне приходилось читать” [3, 104]. Дружба связывала Вернадского с М. Драгомановым, который познакомил его с Иваном Франко и Михаилом Павликом. Встречи с ними позволили ученому глубже проникнуть в мир национальной культуры, постичь ее своеобразие [4, 268 - 269].
Вернадский, несомненно, был и крупным мыслителем, живо интересовавшимся новейшими идеями в философии и часто сам выпускал в печать работы философского характера (“Философские мысли натуралиста”, “О научном мировоззрении”, “Научная мысль как планетное явление” и др.).
Наконец, В.И. Вернадский был одним из тех, кто принимал активное участие в политической жизни России и Украины разных лет. Хотя политическая деятельность вызывала в нём неподдельный интерес, тем не менее он предпочел ей научную деятельность. Любопытные сведения относительно этого сообщает его дочь Н.В.Вернадская-Толль: “Несколько раз отец говорил друзьям, что если бы его забросило на необитаемый остров навсегда, то он все же продолжал бы свою научную работу. Он считал открытие знания ценным самим по себе” [5, 131].
Говоря о целостности личности учёного следует охарактеризовать его ценностный взгляд на природу. Мыслитель-натуралист не довольствовался одним лишь интеллектом в своих теоретических построениях, о чём уже упоминалось, и о чем свидетельствуют его размышления: “Говорят, одним разумом можно всё постигнуть. Не верьте, не верьте! Те, кто говорят так, не знают что такое разум, они не понимают, что волнует, что интересует в таких работах, какие считаются одними умственными работами. Мне представляются разум и чувства тесно-претесно переплетаются клубком: одна нить — разум, а другая — чувства, и всюду они друг с другом соприкасаються, и когда одна из них бодрствует, а другая спит, когда в этом клубке рядом мёртвое и живое, разве может быть сила, разве может быть какая-нибудь работа с помощью такого помертвелого, чуть не загнившего клубка” [3, 53].
Вернадского как ученого, общественного деятеля и человека, в жилах которого текла украинская кровь, волновал “украинский вопрос”. Он связывал его с судьбой Всеукраинской Академии наук (ВУАН), основанной в 1918 году во время правления гетьмана П.Скоропадского [6, 37-131]. Ученого беспокоили резкие противоречия между украинскими учеными, отстаивавшими сбалансированную позицию в отношении с русской наукой и культурой (акад. Н.П.Василенко) и теми, кто допускал дискриминацию русского языка в деятельности Академии, вольно или невольно разжигал национальную рознь между украинцами и русскими (напр. А.Е.Крымский, а с 1924 года – академик М.С.Грушевский). В письме Василенко от 24 апреля 1921 года Вернадский писал: “Вы знаете, что мне дорога Украина и как глубоко украинское возрождение проникает все мое национальное и личное мировоззрение… Я верю… в будущее Киевской Академии и Национальной библиотеки. Время отбросит окалину и останется чистый металл — металл благородный, враг окалины… Русская культура должна быть русско-украинской…” [7, 13 – 14].
Колоритная фигура В.И.Вернадского, выступающая на фоне всего научного сообщества ХХ столетия, несомненно интересна и своими чисто человеческими качествами. В общественном сознании утвердилось представление о нем как о человеке целеустремленном, последовательном в своих взглядах, этически цельном, гуманном, порядочном, отличавшимся гражданским мужеством. Об этом свидетельствуют его поступки, отношения к людям – его современникам, жившим и работавшим рядом с ним. Поразительно, но своих учеников и сотрудников В.И.Вернадский считал не только сослуживцами, но, в известном смысле, членами семьи. Особую заботу и опеку он проявлял о научной молодежи. В письме к Франтишеку Славику (от 7 марта 1925 года) он писал: “Мне хочется иметь возможность научной работы самому и возбудить ее в молодежи, ... в этой молодой среде – залог будущего ... И мне иногда кажется, что оставаясь без непосредственного общения с молодым научным поколением, я заглушаю в себе одно из проявлений моей личности” [8, 35].
С исключительным участием и теплотой В.И.Вернадский относился к своим коллегам в трудные периоды их жизни, связанные с расстройством здоровья, семейными, материальными трудностями, всегда был готов оказать поддержку и помощь. Более того, своих учеников и сотрудников великий ученый никогда не считал “подчиненными”, для него они были единомышленниками и друзьями, с ними он обсуждал как проблемы и пути в науке, так и делился сомнениями, им он дарил часть своей души и в них находил дружескую поддержку и участие. Один из его учеников, академик Грузинской Академии наук А.А.Твалчрелидзе в письме к Вернадскому признавался: “Над моим столом в кабинете висит Ваш портрет, я храню все Ваши письма, и одно из них ношу с собой. Я ознакомил с его содержанием не только своих друзей, но и тех, для кого близки интересы науки, начиная от студентов и кончая председателем Совнаркома Грузинской Республики. В нем столько глубокого и я горд, что оно было адресовано мне ... В детские годы я очень любил страстный четверг, когда с волнением нес домой зажженную свечу в теплый весенний вечер, охраняя рукой от дуновения ветра. Так и мы, Ваши уже старые ученики, бережно несем через жизнь зажженный в нас Вами огонь и стараемся согреть им других. Благодарю судьбу за то, что она скрестила мой жизненный путь с Вами” [9, 195].
Особой статьей в его взаимоотношениях с людьми служит заступничество ученого за необоснованно обвиненных и репрессированных коллег – Б.Н.Личкова, М.А.Зильберминца и других. Вернадский неоднократно обращался с ходатайствами в различные правительственные инстанции о пересмотре их дел и освобождении, отстаивая честность и доброе имя этих деятелей науки. Владимир Иванович постоянно писал письма Личкову в лагерь, давая совет относительно того, чем он мог бы заняться в научном плане в условиях заключения, поддерживал моральный дух и настраивал страдающего ученого на будущую надежду стать свободным. В свою очередь, сам Б.Н.Личков просил Вернадского не слать ему писем в лагерь, так как боялся за судьбу своего учителя. Но Вернадский продолжил переписку.
Все хлопоты В.И.Вернадского прояснить судьбу другого своего ученика, репрессированного ученого В.А. Зильберминца ни к чему не привели. И, несмотря на это, он продолжал верить, что его заступничество не напрасно и может сохранить жизнь этому талантливому ученому. Потрясает письмо написанное им Зильберминцу в декабре 1944 года практически в “никуда”: “Дорогой Вениамин Аркадьевич! Друг и ученик мой! Наступают последние дни моего жизненного пути. Более мы не увидимся. Верю, что Вы живы, поэтому пишу Вам. Вы должны знать, что я считаю и считал Вас честнейшим человеком. Вы не могли изменить Родине. Вы всегда были верным сыном ее, боролись за расцвет ее, за правду и несли на алтарь науки весь свой незаурядный ум ... Я убежден, что Вы еще многое сделаете для науки, и уже не я, а ученики мои будут приветствовать Вас, вернувшегося ... и Родина сумеет еще отблагодарить Вас за все тяжелые испытания, которые Вам пришлось пережить ...” [10, 617]. Письмо не попало к адресату – Зильберминц был реабилитирован посмертно.
По-человечески трогает отношение Вернадского к собственному сыну, зрелому ученому-историку, но еще больше поражает нравственное величие Вернадского-отца. В письме от 27 июня 1917 года, написанном в момент, когда Георгий принял решение идти на фронт солдатом, сказано: “Вот, мой дорогой, горячо любимый, как мне ни печально твое решение – я не могу по совести возражать ему, и хотя не считаю его нужным, не могу тебя остановить. Может быть прийдется близким тебе, среди страшного, пережить еще более страшное, но его переживают кругом тысячи ... Я считаю, что решение человек должен принять сам” [10, 549 - 550].
В заключение, позволим себе вынести такое суждение. Обычных масштабов оценки деятельности ученого часто недостаточно. Величие и смысл человеческой жизни во многом зависит от самоподвижничества, способности к Поступку, служения Добру, участности в судьбах других. Именно таким является след, оставленный Вернадским в этой жизни.
Литература
1. Вернадский В.И. // Жизнь науки. Антология вступления к классике естествознания. – М.: Наука, 1973.
2. Вернадский В.И. Мысли и замечания о Гете как натуралисте // Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. – М.: Наука, 1981(б).
3. Страницы автобиографии В.И.Вернадского. – М.: Наука, 1981.
4. Апанович Е.М. Искусство в жизни В.И.Вернадского // Научное и социальное значение деятельности В.И.Вернадского. – Л.: Наука, 1989.
5. Вернадская-Толль Н.В. Штрихи к портрету // Прометей. Историко-биографический альманах серии “Жизнь замечательных людей”. Т.15. – М.: Мол. Гвардия, 1988.
6. Сытник К.М., Апанович Е.М., Стойко С.М. В.И.Вернадский: Жизнь и деятельность на Украине. – К.: Наукова думка, 1988.
7. Из эпистолярного наследия В.И.Вернадского: Письма украинским академикам Н.П. Василенко и А.А. Богомольцу. – К.: АН Украины, Центральная научная библиотека им. В.И.Вернадского, 1991.
8. Мочалов И.И. В.И.Вернадский – человек и мыслитель. – М.: Наука, 1970.
9. Мочалов И.И. Владимир Иванович Вернадский (1863 – 1945). – М.: Наука, 1982.
10. Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. – М.: Сов.Россия, 1989.